Прометеизм П.С.Боранецкого

 2.   Отношение к революции.

Российская революция в глазах Боранецкого и его сподвижников вовсе не является каким-то случайным вывихом истории. Революция 1917 года – всемирная катастрофа, свидетельствующая о том, что всё прежнее европеоцентристское мировоззрение и деятельность людей, определяемая этим мировоззрением, достигли своей критической точки, после которой наступила катастрофа. В этом смысле возникший идеал социализма не является чьей-то произвольной выдумкой. Важно, однако, не упускать из виду тот факт, что социализм может подаваться в разных формах, в разных упаковках. В статье  Я. Никитина, в заглавии которой поставлен вопрос «На чём нам помириться?», автор от имени всех единомышленников Боранецкого  отвечал на него так: «Нужно исходить из нашего лозунга: марксизм – меньше социализма, социализм – меньше Революции» («Третья Россия» №9, 1939 год, с.40).

            Под Революцией (с большой буквы) здесь понимается не разрушительная, а созидательная функция революции, революционная установка на  овладение временем. Может быть, добавляет автор в этой статье, положительная функция революции выражается в виде претворения в жизнь девиза Иосифа Сталина: «Передовая наука!».

            Заслуживает внимания и отношение Боранецкого к личности Сталина. В статье ««Пётр Великий» или «Николай кровавый». Загадка Сталина» автор указывает, что сколь бы противоречивой ни казалась нам личность Сталина, проявляющаяся ненависть врагов России к нему служит аргументом в его пользу («Третья Россия» №9. 1939, с.32). Заслуга Сталина, по мысли автора, состоит в том, что он поставил преграду на пути  всеразлагающего  троцкизма. Если мы наблюдаем, указывал Боранецкий, превращение марксистской идеократии в сталинскую автократию, и тем самым превращение  как бы истории в биографию, то этот факт, уже сам по себе, свидетельствует о некоторых многообещающих возможностях (там же, с.34).

            Напомним, что с такой точкой зрения к революции подходил и В.Н. Муравьёв (1885–1932). В известном письме Троцкому он, излагая свои взгляды на российскую революцию, в частности, сообщал: «Я невольно в известном смысле являюсь представителем части русской интеллигенции, той бесправной части, которую суровый пролетарский режим не только лишил возможности выражать свои мысли, но лишил даже самой способности мысли, заставив её заняться исключительно насущным хлебом.

            Между тем речь идёт о разногласии необычайно глубоком и чреватом последствиями для всего будущего. Я ясно ощутил, говоря с Вами, что это не есть столкновение двух различных политических взглядов. Это встреча двух совершенно различных  масштабов мысли, суждение об одной и той же действительности в двух совершенно различных плоскостях. Вопрос сводится к следующему: должны ли мы применить к окружающему масштаб новой всемирной эры, которая захватит века, а может быть и тысячелетия, или же происходящее постигнет судьба  всех подобных ему революционных потрясений?» (В.Н. Муравьёв. Овладение временем, с.83) (Пророчество Муравьёва, как видим мы сегодня, сбылось: революция по Троцкому кончилась так, как и все подобные революции, хотя Сталин и пытался  придать ей другое, конструктивное направление).

            Масштаб мысли Муравьёва тот же, что и масштаб мысли Боранецкого. В том и другом случае речь идёт об овладении временем с единственной только, может быть, разницей, что в исслеодованиях Муравьёва мы находим описание более конкретных способов решения этой задачи.

            Боранецкий не прошёл мимо учения Н.Ф. Фёдорова, его «общего дела», направленного на  воскрешение предков. Но оценка, данная им этому учению, неоднозначна. Идеи Фёдорова он называет натуралистичными из-за их натуралистической трактовки.Фёдоров пытался соединить несоединимое: натуралистический подход к решению проблемы бессмертия с идеей воскресения, которое в православно-христианской религии подвластно только самому Богу.  Но Федоровский  путь к достижению бессмертия он всё же называет титаническим, в смысле титанизма, или прометеизма как нового мировоззрения. Есть, пишет он, вообще три типично возможных метафизических и исторических соотношений Бога и человека. Богочеловечество (прошлая эра), человечество (современная эпоха) и  Человекобожие (грядущая эра). Богочеловечество, по Боранецкому, – соотношение нигилистически-теологическое; человечество – нейтральное гуманистическое; и, наконец, Человекобожие, или Чловекобожесво,– положительное титаническое. «Путь спасения, говорит он, – указывают лишь два из этих трёх типов миросозерцания. Третье – нейтрально-гуманистическое (переходно-промежуточное) не знает этого пути. Но тот путь, на который вступил Фёдоров, есть уже путь титанического миросозерцания. Ибо человек, поставивший своей задачей победу над смертью, не есть только человек, есть Бог. И именно этой задачей заряжена и полнится  вся человеческая история» (П.С. Боранецкий. О новом жизненном идеале // Третья Россия, №2, 1932 г., с. 60).

       Боранецкий обозначает человеческую историю как таковую одним словом: История. Он понимает  Историю как временную эволюцию человеческого рода, наделённую нравственным содержанием. В этом смысле История противопоставляется природе. Здесь как раз решается вопрос, поставленный Фёдоровым: могут ли нравственные законы подчинить себе законы физические, законы природы? Боранецкий на этот вопрос отвечает вместе с Фёдоровым положительно.

Назад 1 3 4 Вперед