О сущности денег

                                             Авторская программа

                          О СУЩНОСТИ   ДЕНЕГ. 

К вопросу о финансовой безопасности России.


                                                             Папа, а что есть деньги?

                                                                                 Ч.Диккенс.

                                                                         « Домби и сын.»

 1. Вводные замечания                    

 В эпоху постиндустриальной революции, которую американский историк Фукуяма называл «концом истории», заметно повысился интерес к финансово-экономической стороне жизни общества, к вопросу о роли в ней денежного обращения. Возникает необходимость ближе подойти к пониманию сущности денег, чтобы разобраться, например, как возникают и рушатся финансовые пирамиды (в том числе и на государственном уровне), каким образом получается так, что в товарно-денежный круговорот включается «законное» насилие, какую роль играют деньги в организации монополии на насилие, и т.п. Приступая к переосмыслению в новых условиях вопроса о сущности денег, мы оставим в стороне избитые стереотипы политэкономического мышления вроде тривиальной марксисткой формулы Т-Д-Т («товар-деньги-товар»). С ними читатель может познакомиться на страницах БСЭ.

     Стоит только отметить, что и в хрестоматийных материалах правильно указывается на такие важные функции денег, как быть средствами: обращения , платежа, накопления и т.п. Все они базируются на главной денежной функции - служить мерой стоимости (см.: БСЭ, 3-е изд., т.8, с.100-104). С этим, конечно, все согласны. По-видимому, нет и не может быть разногласия и по поводу утверждения о том, что деньги функционируют как номинальная мера стоимости.   Путаница и неразбериха в денежной теории начинается с того момента, когда ставится вопрос о реальной  мере стоимости. К примеру, приходится признать, что в век информационных технологий в товар, имеющий определённую стоимость, превращается информация. Но как определить её цену, т.е. номинальную меру стоимости, если не разработаны критерии, по которым можно было бы судить уже о величине её реальной стоимости? Мы должны, в первую очередь, признать, что стоимость ( в смысле реальной меры стоимости) не может быть представлена в виде отвлечённого числа, а является некоей размерной величиной. А если так, то не следует ли попытаться определить её размерность в гауссовой системе единиц измерения, где основными являются единицы массы, длины, времени (г, см, сек. )? Не исключается возможность, что к ним придётся добавить единицы измерения другой природы. На философском языке этот вопрос ставился ранее как вопрос о субстанции стоимости. Мы подвергнем его разностороннему анализу, а затем перейдём к решению и других теоретико-финансовых задач.

     Эти недостатки в ХХ столетии, как отмечает Зворыкин, привели к потрясению и трансформации всей мировой финансовой системы. До первой мировой войны, указывает он, порядок торговых расчётов в международных сделках устанавливался путём перевоза из страны в страну золотых слитков (gold bullion). После войны большая часть мировых запасов золота перекочевала в США. Старый способ валютных расчётов оказался непригодным для европейских стран, пострадавших от военной разрухи. Была введена новая система  кредитного (основанного на доверии) денежного обращения (названная Gold exchange Standard ). Золотые слитки в ней заменили так называемые «золотые девизы» - особые кредитные денежные знаки США. США стали главным поставщиком этих бумаг, с помощью которых на какое-то время стабилизировалась (удерживалась от обвальной инфляции) валюта стран-вассалов.

     Зворыкин уже в 1929 году показал, что новый порядок валютных расчётов на мировом рынке был далёк от того, чтобы разрешить мировой финансово-экономический кризис, возникший после первой мировой войны. Отжившее довоенное «классическое золото» не удалось заменить здоровой и устойчивой денежной системой. Если, писал он, с одной стороны, введённый порядок расчёта по международным сделкам золотом в слитках можно было считать в своё время достаточно рациональным, то, с другой стороны, систему денежного обращения, обеспеченного запасами иностранных золотых девиз, принятую для внутренних рынков, следует признать лишь системою временною (там же, с.157-158).

   И действительно, мировая финансовая система (известная под названием Бреттон-Вудской системы), при которой в качестве денежного эквивалента для валют всех или почти всех стран выступали золотые девизы или американские доллары, обеспеченные золотом, была ликвидирована поэтапно в 1962 и в 1972 годах. На смену ей пришла бумажная масса долларов с эмиссионным центром в США, не обеспеченная золотом и не подлежащая обмену на золото. По сути дела можно сказать, что стоимость товаров и товарных услуг, выраженная в единицах массы, превратилась в условную величину, выраженную в цифрах, проставленных на девизах или на долларах. С другой стороны, одним из реальных мерил экономического богатства стран, включённых в мировую финансово-экономическую систему, стало количество добываемых и потребляемых нефти и газа. По этой причине нефть назвали «чёрным золотом». Поскольку нефть и газ расходуются, в первую очередь, на выработку энергии, вспомнили о тех политэкономических концепциях, в которых делались попытки отождествить субстанцию стоимости с энергией. А так как в экономику стали бурно врываться ещё и информационные технологии, встала задача выработать такое понятие стоимостной субстанции, которое объединила бы в одной мере, если это возможно, меру энергии и меру информации.

     Так что к настоящему времени наметились следующие три подхода к истолкованию стоимости: 1) вещественный; 2) энергетический; 3) энерго-информационный. Каждый из них заслуживает внимания.

 2.   Реальное   приближение   к количественному   пониманию   стоимости.

        Основоположником второго

            Не отвергая полностью трудовых затрат людей при определении стоимости, Подолинский подверг серьёзной критике её исходные положения. Он заметил, что всякий труд представляет собой работу, связанную с                превращениями энергии, так что понятие труда можно распространить, по мнению Подолинского, на ряд природных процессов, совершаемых и без участия человека.  Нельзя, поэтому, не согласиться с тем, что такие процессы являются источником стоимости. Наиболее яркий пример - работа растений, позволяющая накапливать в них, посредством зелёных листьев, солнечную энергию (Мыслители отечества. Подолинский Сергей Андреевич. М.: Ноосфера, 1994, с.30). С этой точки зрения было бы логично отождествлять величину стоимости с определённым количеством энергии и измерять их в одних и тех же единицах, т.е. использовать в обоих случаях одну и ту же формул у размерности.

    Однако Подолинский заметил, что сводить стоимостную субстанцию просто к энергии нельзя, поскольку энергия имеет свою градацию по ценности., то есть по пригодности её использования при совершении работы. Хорошо, когда то или иное количество энергии отличается низкой степенью энтропизации, и плохо, когда она хаотизирована, рассеяна, например, по большому объёму пространства. В связи с этим автор констатировал, что труд, как и всякая физическая работа, реализуемая при наличии энергетических потенциалов, может быть двояким. Одни виды труда являются производительными,   другие - расточительными (расхитительными). Хороший, производительный труд есть такой труд, при котором происходит превращение низших видов энергии в высшие. Высшими же и называются как раз те виды энергии, кои с большей отдачей могут быть использованы на последующих этапах выполнения тех или иных работ. Труд в собственном смысле этого слова как труд, идущий на пользу всему человечеству, должен быть, по Подолинскому, трудом производительным.

    Труд, писал он, есть такое потребление механической и психической работы, накопленной в организме, которое имеет результатом увеличение количества превратимой энергии на Земной поверхности (Подолинский, с.35). Или несколько точнее: «Труд есть понятие вполне положительное, заключающееся всегда в потреблении механической или психической работы, имеющей непременным результатом увеличение превратимой энергии или сохранение от рассеяния такой энергии, которая при своём потреблении будет иметь последствием увеличение запаса энергии» (там же,с.37).
 Подолинский не успел завершить свои политэкономические изыскания. Но соображения, высказанные им ещё в позапрошлом веке, оказались теперь востребованными. Они позволяют наметить путь к разработке энерго-информационной концепции стоимости. В её основе остаётся двухмерная оценка энергии - по количеству и по качеству, - но только для качества теперь вводится количественный показатель. Для этого энергия рассматривается с точки зрения её теплового содержания и описывается на языке термодинамики. Величина тепловой энергии, или, попросту говоря, теплота представляется в виде произведения двух других величин: температуры и энтропии. Проще всего объяснить смысл понятия энтропии, пользуясь описанием идеальной тепловой машины Карно. В ней используется температурный потенциал или, точнее говоря, разность температурных потенциалов, характеризуемых температурами  и , . Между телами, находящимися при температурах  и  и вступающими в контакт, устанавливается тепловой поток. Этот тепловой поток используется для совершения работы. В том случае, когда тепловая машина работает по замкнутому циклу без потери тепла на трение или на его бесполезное рассеяние, можно легко и просто определить, какая доля тепла , подводимая к нагревателю, превращается в работу.

        Рабочее тело, получающее от нагревателя некоторое количество теплоты, может совершать работу, равную этому количеству, умноженному на уменьшающий коэффициент, представляющий собой разницу между единицей и дробью, в которой в знаменателе стоит значение температуры нагревателя, а в числителе значение температуры холодильника (обычно: внешенй среды), в который отводится часть тепла, не подлежащего превращению в работу. Машина Карно производит полезную работу, потому что в ней используется разность температурных потенциалов.

     Приведём такой наглядный пример, на котором можно продемонстрировать сущность энтропии. Представим себе ванну с водой при комнатной температуре, находящуюся в замкнутом, теплоизолированном помещении. В ванну вносится стакан, наполненный кипятком, так что получается система из двух сосудов с водой, находящихся при разных температурах. Если вылить содержимое стакана в ванну, количество тепловой энергии в ванной комнате останется прежним. Но она обесценится, ибо в стакане с кипятком мы могли бы сварить несколько перепелиных яиц, чего уже нельзя будет сделать, когда исчезнет разность температур между содержимым двух сосудов. Это и означает прирост энтропии в рассматриваемой системе. Как видим, оценка количества энергии, собранной в каком-то объёме пространства, ещё не служит оценкой того, можно ли её пустить на полезное дело. Если энергия рассеяна, хаотизирована, т.е. обладает высокой степенью энтропии, она оказывается бесполезной, ибо её нельзя превратить в нужную работу для создания продукта, обладающего потребительной стоимостью и стоимостью как таковой.
 Всё это очень важно понять ещё и для учёта того стоимостного фактора, который называется информацией. Напомним, что мы обсуждаем энерго-информационную концепцию стоимости. С точки зрения классической теории информации, разработанной её основоположниками - К. Шенноном, Л. Бриллюэном и др. - мера информации определяется как мера устранённой (вероятностной) неопределённости в изучаемой системе, как величина, равная уменьшению её энтропии. Эту величину принято называть количеством информации. Нам здесь особенно важно донести до сознания читателя, что энтропия и количество информации измеряются на фундаментальном уровне в одних и тех же единицах. Квант - наименьшая величина  информации / энтропии - равен постоянной Больцмана «к», размерность которой определяется равенством

                                   [к] = эрг/град.

  Известно, что стоимость вещей создаётся не только физическим трудом человека, но и его трудом интеллектуальным. Интеллектуальная работа, совершаемая человеческим мозгом, обычно протекает при крайне низком расходовании энергии. Ценность её, т.е. её вклад в стоимость вещей, определяется исключительно информационным фактором.
    Есть у Маркса, в его ранних работах, одно нетривиальное высказывание, которое, к сожалению, не получило у него ни дальнейшего подкрепления, ни развития. Звучит оно так: «Логика - деньги духа, спекулятивная, мысленная стоимость человека и природы - их ставшая совершенно равнодушной ко всякой действительной определённости и поэтому недействительная сущность - отчуждённое, а поэтому абстрагирующее от природы и от действительного человека мышление: абстрактное мышление» (К.Маркс и Ф.Энгельс. Из ранних произведений. М.: Госполитиздат, 1956, с.625 ). Занимаясь исследованием вопроса о сущности денег и стоимости, мы хотели бы, чтобы деньги не были представлены как порождение того «духа», который выражается плоской, рассудочной логикой, охватывающей внешнюю, вещественно-материальную деятельность людей. Внешняя предметная деятельность человека соотносится с его внешними каналами информации, т.е. попросту говоря, с его пятью органами чувств: зрением, слухом, осязанием и т.д. Но было бы грубой ошибкой полагать, что источники информации исчерпываются её внешними каналами. Нормальное функционирование органов чувств человека - внешнее восприятие информации - обусловлено наличием внутренней информации, т.е. информации , передаваемой через «внутренние каналы».
  Для того чтобы составить некоторое представление о внутренней информации, надо снова обратиться к анализу величины энергии. Энергия как скалярная мера (интенсивности) движения есть величина принципиально положительная, потому что не существует понятия отрицательного движения. (В ходу могут быть отрицательные величины энергии при условных метках её отсчёта наподобие отрицательных температур, отсчитываемых по шкале Цельсия). Но этого нельзя сказать о тех компонентах, на которые разлагается энергия при её тепловом выражении. Положительная величина энергии может быть представлена в виде произведения двух отрицательных величин - температуры и энтропии, когда и температура и энтропия отсчитываются по абсолютной температурной шкале Кельвина и располагаются ниже абсолютного нуля (подробнее см. в статье: Д.Поулз. Отрицательные температуры и температуры во вращающихся системах // Успехи физических наук, т.LХХХ1V, вып. 1964). С величиной отрицательной энтропии связана та информация, что поступает в организм человека по внутреннему каналу. Мы не будем вдаваться здесь в физико-математические детали этого явления. Ограничимся его описанием в общих чертах.
  Имея дело с преобразованиями и использованием энергии, приходится различать два способа её накопления. Назовём для определённости первый из них концентрацией энергии, второй - аккумуляцией . Примером концентрации энергии является процесс накопления теплоты, необходимой для работы, скажем,    тепловой машины. Примером аккумуляции энергии является процесс усвоения солнечного излучения зелёными растениями. Последний, в отличие от первого, всегда сопровождается структурированием, упорядочением той системы, в которой имеет место аккумуляция. Структура систем создаётся за счёт усвоения энергии и информации.  В таком случае непременно действует источник внутренней информации. Растение запасает тот вид энергии, которую Подолинский называет превратимой энергией.
    С дихотомией энергии и энтропии (информации) связано и разделение труда на созидательный и расточительный. С одной стороны, сельскохозяйственное растениеводство, культивируемое людьми, сопровождается, несомненно, приростом ценной, превратимой энергии в биосфере. С другой стороны, большая часть современных промышленных работ, связанных не с аккумуляцией, а с начальным извлечением и концентрацией энергии и с последующим её расходованием, сопровождается ростом - и в настоящее время опасным ростом - энтропийного беспорядка в биосфере. Для преодоления столь пагубной в экологическом отношении тенденции надо иметь правильную теоретическую установку на то, чтобы деятельность человека вписывалась в антиэнтропийные процессы, имеющие место как в земной биосфере, так и во всей Вселенной.

                              Как в рыхлую землю бросает зерно,

                              Как поле потом зеленеть начинает,

                              Как колос растёт, наливает зерно;

                              Готовую жатву подрежут серпами,

                              В снопы перевяжут, на ригу свезут...

    Эти стихи Н.А.Некрасова, как нельзя кстати, наводят на мысль об Отце Небесном, на которого равняется в своих делах и заботах благочестивый в экологическом смысле человек - крестьянин. Отец Небесный - олицетворение того духа, той духовной основы, на которой произрастает созидательный, а не расточительный , труд.
    Так что же представляет собой субстанция стоимости? Если рассматривать её не абстрактно, когда судят о стоимости отдельных вещей, а в целом, в планетарно-биосферном масштабе, тогда мы должны заключить, что действительно стоимостная субстанция есть не что иное, как накапливаемая природой и людьми превратимая энергия. Ведь все виды веществ, в которых нуждается человек в земных условиях, даны ему на самой нашей Планете. Остаётся получать их в разных модификациях; в очищенном, преображённом, абсорбированном виде. А для этого нужна энергия. Два встречных процесса постоянно протекают в земной биосфере: процесс накопления, аккумуляции энергии и процесс её расходования, распыления. Произведённые людьми товары не имели бы никакой цены, были бы никому не нужными, если бы затраты на их производство не компенсировались приростом превратимой энергии. Поэтому прибавочную стоимость мы и отождествляем с этим приростом. В одних случаях данный прирост определяется температурно-энергетическим потенциалом энергии, в других случаях - информационно-энтропийным. Нефть и каменный уголь, сжигаемые в настоящее время в котельных, позволяют получать прибавочную стоимость за счёт тепла, образуемого в процессе горения, т.е. за счёт создания разницы между температурными потенциалами. А вот противоположный пример. В современной космонавтике используется звёздная ориентация космических аппаратов. Свет далёкой звезды вносит свою лепту в стоимость космической системы астронавигации не в качестве температурно-энергегтического потенциала, а в качестве информационного сигнала.

          3.   Деньги,   золото и российская  революция

  Энерго-информационая концепция стоимости служит ядром термодинамической теории экономики, и вся эта теория оценивается, проходит проверку на основании объяснения тех фактов социально-экономической жизни, которые не могут быть объяснены, не могут быть поняты, исходя из других теорий. Читатель, возможно, уже встречался с такими терминами, как «экономический перегрев»*).
   Так , Г.А.Зюганов, указывая в одной из своих статей на неблагоприятные перспективы в развитии Западного «общества потребления», писал:
   «В основании столь мрачных прогнозов лежит понимание того, что Западная цивилизация в своём развитии достигла критического уровня, чреватого внутренним «перегревом». Её обвал может надолго похоронить все надежды человечества на сбалансированное мироустройство...» (Газета «Советская Россия» от 24 сентября 1994 г.).
 Речь идёт о чём-то таком, что чревато взрывом, социальной катастрофой. К сожалению, нечто важное, интуитивно угадываемое в этом термине, оставалось до сих пор без какого-либо удовлетворительного объяснения. А между тем такой «перегрев» имел место в предреволюционные годы в России и послужил он, среди прочих, менее важных, факторов причиной произошедшей в 1917 году революции.
 За два десятка предреволюционных лет российская экономика проявила невиданные темпы роста. По международным прогнозам, при сохранении таких темпов роста, Россия через 10-20 лет превратилась бы в самое могущественное, в экономическом и военном отношении, государство. Если бы во всём этом развитии по пути прогресса не была заложена «подводная мина»... Сошлёмся для иллюстрации сказанного на несколько отдельных показателей, заимствованных из Белой книги России ( Б.Л. Бразоль. Царствование императора Николая II в цифрах и фактах. (Отпор клеветникам, расчленителям и русофобам) М.: Товарищество русских художников, 1990).
    Итак:
· Накануне революции русское земледелие достигло полнейшего расцвета. В течение двух десятилетий, предшествующих войне 1914-1918 годов, урожайный сбор хлебов удвоился. По сбору семян основных злаковых культур Россия стояла выше (опережала на 1/3) Аргентины, Канады и США вместе взятых. Если в 1894 году сбор одной только ржи составлял 2млрд. пудов, то в 1913 году - 4 млрд. пудов.
· Урожай хлопка в 1913 году и даже в военные годы покрывал годичные потребности российской текстильной промышленности. Последняя удвоила своё производство в период между 1894-1911 годами.
·   До революции Россия производила 4/5 всего мирового сбора льноволокна.
·  Россия поставляла на мировой рынок 50% от общего количества экспортируемых яиц.
·  Выплавка чугуна с 1895 по 1914 год увеличилась на 250%, стали на 204%. Добыча меди за период с 1895 по 1915 год возросла на 375%. Наконец, золотой фонд страны вырос в 1914 году, по сравнению с 1894 годом, на 146%.
  Теперь о самом важном - о деньгах и финансовом положении, - что нас больше всего интересует. Бразоль сообщает:
    «В царствование Императора   Николая II Законом 1896 года в России была введена золотая валюта, причём государственному банку было предоставлено <право> выпускать 300 000 000 рублей кредитными билетами, не обеспеченными золотым запасом. Но правительство никогда не воспользовалось этим правом, но, наоборот, обеспечило бумажное обращение золотой наличностью более, чем на 100%  < ... >»( Бразоль, с.4).
  Под Законом 1896 года автор имеет в виду денежную реформу 1895-1897 годов, проведенную по инициативе тогдашнего министра финансов царского правительства С.Ю. Витте. Суть её состояла во введении в стране золотого обращения. Золотой рубль вводился вместо рубля серебряного, и, казалось, чего же ещё можно было бы ожидать лучшего! «В результате реформы, - говорится в БСЭ (т.8, с.89), - изменилась структура денежного обращения России. Если в 1895 году кредитные билеты составляли 91,7% от общей денежной массы, то к январю 1914 года в общей денежной массе золото составляло 21,2%, серебро - 5,4% и кредитные билеты - 73,4%. Денежная реформа 1895-97 годов укрепила внешний и внутренний курс рубля, содействовала развитию капитализма».
   На самом деле реформа-то эта подготовила стремительное наступление революции со всеми ужасами гражданской войны, последовавшей за ней. Возьмите в руки хотя бы книгу французского историка и социолога Н.Верта «История советского государства (1900-1991)» (М., 1995). Может быть вы подумаете, что в её заглавие вкралась ошибка, опечатка? Как это он 1900 год считает началом Советского государства? Формально автор вроде бы грешит против истины, а по существу он прав. Дело в том, что в 1900 году уже хорошо заметны были результаты «золотой» реформы. По крайней мере было ясно, что финансовое обеспечение революции надёжно гарантировано. Чтобы разобраться в этом парадоксальном, на первый взгляд, обстоятельстве, надо снова вспомнить о двух видах монеты - монеты счётной и монеты товарной. Чеканка золотой монеты повысила спрос на золото, золото подорожало, а продукты промышленного и сельскохозяйственного производства, богатства земных недр, сельскохозяйственные угодья обесценились. Вот тут-то на сцену экономической жизни выступил «скупой рыцарь», поднакопивший золотишка. Он и стал хозяином положения.
   Не следует думать, что всё, о чём мы здесь говорим, стало понятным задним числом, ретроспективно. Нет, уже в то время были экономисты и специалисты в области финансов, которые указывали на пагубные последствия реформы. Сошлёмся на книгу Д.В. Бутми де Кацмана (1856-1918 (?) ) «Золотая валюта», которая была переиздана в 2000 году в Санкт-Петербурге. Читаешь эту книгу, и на ум невольно приходит мысль, что в 1895-97 годах в России была совершена финансовая диверсия. Воспроизведём хотя бы отчасти доводы Бутми.
    С 1895 по 1899 год, говорит автор в предисловии, пока введение золотой валюты в России относилось к области мер проектированных, мы считали своим долгом всеми зависящими от нас средствами способствовать выяснению вопроса не о том, осуществима эта мера или нет, а о том, полезно или вредно отзовётся её осуществление на экономических интересах русского народа и Российского государства.
 «Все наши исследования, - утверждает он далее, - приводили нас неизменно к одному выводу, что замена в России серебряной валюты золотою неизбежно увеличит бремя внешней задолженности России, определяющей степень экономической зависимости нашего Отечества от международной биржи, внутри же России вызовет тяжёлый сельскохозяйственный кризис, а за ним, как его последствие, критическое положение промышленности, нормальное развитие которой невозможно будет при отсутствии спроса на продукты её производства со стороны разорённого сельского населения» (с.21).
 Большинство образованной публики в России истолковывало себе дело денежной реформы так, будто введение золотой валюты в стране сводится исключительно к механизму золотого обращения, которое должно вытеснить кредитное обращение. Смешивали вопрос об обращении с вопросом о монетной единице, забывая о том, что монета выступает в качестве монеты счётной и в качестве монеты товарной. Монета счётная, снова напоминаем, - это единица измерения цены, или, точнее сказать, стоимости имущества. Монета товарная сама служит товаром, имеющим определённую стоимость. Вещественная концепция стоимости, превращающая золото в абсолютную субстанцию стоимости, в корне ошибочна, как это уже было показано в предыдущем параграфе. Поэтому, когда дорожает мерка, которою измеряется цена всех товаров, тогда, говоря словами Бутми, цена всех товаров выражается уменьшенным количеством увеличенных мерок, а значит она падает (с.31).
     Допустим, что кто-то взял у банкира деньги в кредит для того, чтобы произвести какие-то товары. Он может расплатиться с банком только своей продукцией. Но если монета подорожала, хотя номинально в ней ничего и не изменилось, то для расчёта с банкиром придётся распрощаться с большим количеством товаров. Один красочный пример, которым Бутми иллюстрирует суть незаметной афёры, стоит воспроизвести здесь полностью.
    Земледелец или фабрикант для покупки имения или для основания завода, дающего 100 000 пудов товара по цене 1 руб. за пуд на сумму 100 000 рублей, занял у банкира сумму, равную половине стоимости имения или завода. В виде процентов он обязан платить банкиру половину всего произведённого товара, но не в натуре, а в пересчёте на рыночную цену, существующую в тот момент, когда был совершён заём. Если затем рубль вздорожает вдвое (как это и произошло с золотою валютою), то измеренная опять же рублём цена товара понизится вдвое. Тогда земледелец или фабрикант должен будет отдать всю свою продукцию, ничего себе не оставив. Сделка с банкиром закончится тем, что доля участия в ней владельца исчезнет: всё отойдёт к банкиру.
     Так, комментирует этот пример Бутми, происходит нечто, казалось бы, невообразимое: обычные российские земельные банки, в том числе и дворянский, разоряют своих заёмщиков, разоряют даже против своей воли, обогащая лишь банкиров, приобретших акции или закладные листы (с.35 ).
    Двойное вздорожание рубля, о котором говорит выше ( в своём примере ) Бутми, произошло не сразу после денежной реформы. Сначала рост цены рубля составил 56%. Это значит, что российский кредитный рубль, равный 100 копейкам серебряным, стал оцениваться, после замены серебряной монеты на золотую, в 156 серебряных копеек. Но это было только начало дальнейшей пагубной тенденции.
  Посмотрим теперь, как связаны последствия российской денежной реформы с тем, что мы называем «экономическим перегревом». Дело в том, что за показателями бурного развития капитализма в России скрывался опережающий рост ростовщического капитала. А этот вид капитала имеет ту особенность, что он заинтересован в своём собственном приумножении. В составе целостной экономической системы он функционирует, по словам американского инженера-экономиста Линдона Ларуша, как раковая опухоль, разъедающая ткани её здорового тела (Линдон Ларуш. Вы на самом деле хотели бы знать всё об экономике? М.: Шиллеровский институт -Украинский университет в Москве, 1992, с.203). Такое уподобление двух явлений - финансово-экономического и медицинского -   имеет очень глубокий смысл. Речь идёт о термодинамических законах равновесия систем, существующих одновременно в условиях двух температурных режимов - температур положительных и температур отрицательных - отрицательных в абсолютном смысле. Нарушение температурного баланса за счёт усиления тех воздействий на организованную систему, которые исходят от поля отрицательных температур, приводит к канцерогенезу в живом организме и к экономическому перегреву в экономической организации жизни общества.
  Ростовщический капитал функционирует в условиях расточительного труда. Он порождает так называемое «общество потребления», стимулирует развитие в нём искусственно насаждаемых потребностей, начиная от предметов роскоши и кончая наркотиками.
  По сведениям Н. Верта, в России накануне Первой мировой войны более половины банковских сделок производилось через посредство шести крупнейших деловых и депозитных банков, находившихся в Санкт-Петербурге. Довольно трудно, оговаривается он, точно определить долю иностранного капитала в российской экономике того времени. «Однако, - пишет Н. Верт, - можно сказать, что к 1914 году треть общего числа всех акций обществ, действовавших на территории империи, принадлежала иностранным владельцам. < ... >. В 1914 году 65% капитала крупного Русско-Азиатского банка принадлежало французским вкладчикам» (Н. Верт, с.59).
  Н. Верт констатирует, что в дореволюционной российской экономике сложилось две партии - партия тех, кто паразитировал на государственной деятельности, и партия староверческая, объединяющая в себе выходцев из староверческих кругов, тех, кто заботился « о прибыли не ради неё самой, а видя в ней средство «послужить стране» и утвердить русское могущество» (Н, Верт, с.61). Мы теперь знаем, что староверческая партия в конце концов потерпела поражение. К ней, в частности, принадлежал Савва Мамонтов, которого разорили ещё в 1911 году. А причины поражения староверческой партии убедительно раскрывает Бутми. Ростовщик, порождая нищету и безработицу среди трудоспособного населения, выдавал себя в то же время в качестве защитника интересов этого же населения, защитника, действующего под флагом социалистического движения.
    Бутми свидетельствует, что этот фокус многими уже тогда был разгадан. Он приводит отрывок из отчётов Брюссельского земледельческого конгресса 1895 года, в котором изложено мнение г-на Meime, ставшего несколько позже министром-премьером Франции. А тот на конгрессе говорил:
  "Надо быть слепым, чтобы не видеть, куда нас ведёт усиливающаяся нужда в деревнях и отказ от земли, который гонит в города избыток населения, прилив коего увеличивает с каждым днём армию безработников, в то время как понижение цены земли уменьшает осязаемо статьи, подлежащие обложению, и уничтожает понемногу национальный капитал, на котором зиждется кредит всякого государства. В этом кроются настоящие причины того повсеместного беспокойства, того глухого и опасного брожения, которое сказывается во всех слоях трудящихся масс, и того изумительного легковерия, с которым они воспринимают самые невероятные нелепости современного социализма" (цит. по с.167).
  Бутми показывает, почему именно такое мнение  возобладало в России. К партии ростовщиков, говорит он, принадлежит человек, который имеет, допустим, 100 000 фунтов стерлингов. К противоположному лагерю - человек, который должен эти 100 000 ф.ст. «Человек, который имеет 100 000 ф.ст., имеет средства пользоваться услугами лучших адвокатов.
  Интеллигенция больших городов состоит главным образом из лиц, получающих определённое денежное содержание. Вздорожание денег доставляет им больше товаров за те же деньги - выгодно для них» (Бутми, с.27).
    Наконец, представители кафедральной науки стоят ближе к интересам городской интеллигенции, среди которой они живут, чем к интересам промышленности и   земледелия, с которыми они знакомы лишь теоретически. «И представители кафедральной науки, за немногими, выдающимися, исключениями, защищают золотую валюту, дающую и им самим большие удобства за те же деньги» (Бутми, с.27).
  К числу немногих, выдающихся исключений принадлежал русский учёный с мировым именем - Д.И. Менделеев. (Заметим, кстати, что он не был даже избран в число членов Российской академии наук). А что касается интеллигенции, то она поплатилась, в годы революции и гражданской войны, за своё своекорыстие и легкомыслие.
 Как же так, может всё-таки спросить изумлённый читатель, обративший внимание на показатели экономического роста России, приведённые в начале параграфа. Отвечаем: в условиях финансовой ( или, как теперь принято говорить, «монетаристской»)  диверсии С.Ю. Витте огромное количество продукции, идущей из России на экспорт, скажем, того же хлеба, льна, яиц и пр., истощало экономические ресурсы России, ибо все внешнеторговые сделки производились по курсу того же самого подорожавшего кредитного рубля, а это приводило, в свою очередь, к обнищанию и разорению российского населения, занятого в сфере промышленного и сельскохозяйственного производства: рабочего, ремесленника, крестьянина и даже многих дворян, теряющих свои дворянские гнёзда. Стоит ли здесь указывать лишний раз, что всё это вело к росту социального напряжения, которое и должно было закончиться революционным взрывом?
    Парадокс: огромный экспорт хлеба и мизерные доходы от него. Хлеб и в стране был фантастически дёшев, однако, и в этих условиях рабочий и крестьянин не имели его в достатке, чтобы накормить свою семью, своих детей. На это просто не хватало даже денежной массы, которую требовалось распределить по просторам необъятной России.
  4.  Финансовый капитал. Тайна денежного
                                     фетишизма.

    Финансовый капитал есть       differentia specifica капитала, рассматриваемого в целом. Капитал как таковой по своему существу есть нечто такое, что способно порождать прибавочную стоимость. В понятии капитала, следовательно, не надо видеть обозначение чего-то презренного. Без движения и распределения капитала в разных сферах хозяйственной жизни не обходится ни одна современная экономическая система. Не является исключением и система социалистическая, существовавшая в бывшем СССР. Другое дело, в чьих руках концентрируются те экономические ресурсы, которые мы называем капиталом. Но вот что здесь для нас важно. Хотя финансовый капитал - деньги - и выполняет функцию одного из звеньев в обороте капитала, но он имеет ту особенность, что может приносить прибыль без прибавочной стоимости. Чтобы понять, как это происходит, надо уточнить используемые нами термины.
     Адам Смит называл все те экономические блага, которые добываются в процессе общественного производства, богатством народов. Богатство народов - величина не постоянная, она, согласно наблюдениям за развитием капитализма, имеет тенденцию к постоянному росту. Прибылью, естественно, называется приращение  этого самого богатства. Поскольку богатство определяется, в свою очередь, стоимостью, то всякой прибыли соответствует прибавочная стоимость. То есть прибавочная стоимость есть не что иное, как приращение стоимости, полученной в ходе экономической деятельности или за счёт использования природных ресурсов.
    Оказывается, что пуская в ход денежный капитал, можно получать прибыль без прибавочной стоимости. Происходит это потому, что кто-то получает дивиденды не за счёт создания прибыли, а за счёт её перераспределения. Дело в том, что денежный капитал раздваивается при своём функционировании. С одной стороны, он может вкладываться в предприятия с целью извлечения прибыли, с другой стороны, он же в капиталистическом обществе передаётся во временное пользование с целью получения процентов. Во втором случае деньги выступают в качестве своеобразного товара, обладающего потребительной стоимостью, которая состоит в способности приносить доход в виде процента. Процент является оплатой этой его способности. Поскольку такой денежный капитал отпускается в дело в виде ссуды, его называют ещё ссудным капиталом.
  Ссудный капитал постоянно находится в денежной форме, и его движение описывается формулой Д-Д,  заменяющей формулу Т-Д-Т. Он поэтому представляет собой наиболее фетишистскую форму капитала. Фетишизм порождается видимостью, будто деньги могут порождать прибавочную стоимость. Почему же возникает такая ложная видимость? Чтобы дать вразумительный ответ на этот вопрос, следует сделать небольшой экскурс в процесс формирования исторического сознания людей в той его части, которая относится к экономике.
     Денежный фетишизм появился задолго до установления капиталистической формации. Он был унаследован ею. Выдающийся немецкий социолог Макс Вебер (1864-1920) показал в ряде своих исследований и особенно в книге «Протестантская этика и дух капитализма» (1904), что капитализм мог впервые возникнуть только на Западе вследствие распространения там протестантизма и в особенности кальвинизма. Протестантизм же вырос на почве католичества или, вообще говоря, на почве иудео-христианской религии. (Когда мы говорим об иудео-христианской религии, мы имеем в виду конкретно собрание текстов Ветхого и Нового заветов, объединённых под одним общим библейским каноном - в Библии.) В хозяйственную этику капитализма вошло религиозное оправдание преуспевания и обогащения по принципу: «тот угоден богу, кому сопутствует успех в его бизнесе». Мерило успеха - количество полученных денег.
 Справедливости ради следует отметить, что меркантильная этика капитализма заимствована исключительно из Ветхого завета. Тексты Нового завета её начисто отрицают. Так вот, согласно канонам Ветхого завета деньги можно делать из ничего подобно тому, как иудейский бог Яхве (Иегова) сотворил мир из ничего. И там же даются инструкции, как конкретно это делать. Именно:
 «Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост.
    Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь, Бог твой, благословил тебя во всем, что делается руками твоими на Земле, в которую ты идёшь, чтобы овладеть ею» (Вт., 23; 19, 20). И в том же духе о праве от имени бога на всемирное господство: «Ибо Господь, Бог твой, благословил тебя, как Он говорил тебе, и ты будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы; и господствовать будешь над многими народами, а они над тобою не будут господствовать» (Вт., 15; 6).
   Здесь кроется секрет даже не только денежного фетишизма - ложного поклонения деньгам, унаследованного от поклонения золотому тельцу в библейскую эпоху, - но и всей так называемой философии абсурда, сформировавшейся в современном буржуазном обществе. Американский православный священник Серафим Роуз разъясняет, что нигилистическая философия абсурда возникла как отрицание христианских ценностей, но речь идёт не просто об отрицании, а о том, что называют отрицанием отрицания. По закону отрицания отрицания приходят к тому же, что первоначально отрицается, но только достигают уже не того, что известно из истории как Возрождение, а упадка, деградации, апокалиптических предсказаний. Иудео-христианское мировоззрение начинается с того, что бог сотворил вселенную, но сотворил не из себя самого, не из чего-то , существовавшего прежде, а просто из ничего. А заканчивается оно проповедью сторонников философии абсурда. Проповедники эти не ограничиваются оправданием ростовщичества. Они, по словам Серафима Роуза, готовы к тому, чтобы аннигилировать, уничтожить сотворённый мир, вернуть его в то самое состояние небытия, откуда его некогда воззвал их бог. То есть они готовы, в порядке повторения религиозного эксперимента, пойти на крайние меры уничтожения жизни, если им не удастся установить своё мировое господство (см.: Иеромонах Серафим (Роуз). Философия абсурда // Литературная учёба, кн. 4-я, июль-август 1996, с.156).


  5. Преодоление   абсурдной   теории   стоимости.
                      Отрицательные   деньги.

  Здесь мы не имеем возможности (и в этом нет надобности) касаться общих положений дегенеративной философии абсурда. Нам достаточно будет проследить её влияние в политэкономии и теории стоимости.
  Здравый смысл подсказывает, что когда наблюдается постоянный рост чего бы то ни было, это служит показателем неестественной ситуации. Природа, а человек часть природы, устроена так, что в ней всё рождается, растёт, развивается, но и угасает, возрождается и т.п. Если было бы так, что нечто возрастало постоянно, оно удушило бы всё остальное. Так вот оказывается, что с давних времён это хорошо понимали даже ростовщики. Они, как пишут С. Валянский и Д. Калюжный в своей книге «Третий путь цивилизации. Спасёт ли Россия мир» (М.: Алгоритм, 2002), знали, что проценты при длительном воздействии разрушают любой социальный организм, приводя к ужасным для них, ростовщиков, последствиям. «Поэтому с древних лет существовал «Святой год»: раз в семь лет прощались все проценты и долги. Так ограничивался тот вред, который наносился экономике ростовщическим процентом» (с.185). Ростовщик или вообще «скупой рыцарь», который не понимал таких необходимых ограничений, становился жертвой нервного заболевания, названного немецкими врачами «цифровым параличом»  (Brian Rotman. Scientific Nothing. L., 1987, p.23).
   К сожалению, то, что понимали во все времена ростовщики, не захотели понять основоположники так называемой классической политэкономии и их преемники - марксисты и марксологи. Последствия их «гениальных» творений катастрофичны как в социальном , так и в природно-экологическом плане.
   Хорошо известны основные положения классической политэкономии. Напомним коротко о них. В работе «Исследование о природе и причинах богатств народов» А.Смит сформулировал три следующих тезиса.
1. Прибыль на капитал, который пускает в дело производства капиталист, отличается от заработной платы, которая, могли бы подумать, есть плата за особый вид труда по надзору и управлению делом. «Прибыль определяется вообще стоимостью потреблённого в дело капитала и бывает больше или меньше в зависимости от размеров этого капитала» ( А.Смит. Исследование о природе и причинах богатств народов, т.1, Петроком, 1993, с.42).
2. Употреблённый в дело капитал представляет собой овеществлённый труд. Труд, таким образом, является всеобщим и единственным, равно как и единственно точным, мерилом стоимости, «или единственной мерой, посредством которой мы можем сравнивать между собою стоимости различных товаров во все времена и во всех местах» (там же, с.31).
3. Поскольку трудовой процесс протекает во времени, то мерой стоимости становится время.
   За последний сомнительный тезис ухватился и К.Маркс. Тем критикам, кои возражали против него, Маркс, жонглируя терминологией, отвечал, что надо иметь в виду абстрактный труд, а они не понимают, что такое абстрактный труд. Сам А.Смит понимал уязвимость своей схемы, но пытался защитить её следующими доводами. Ведь могут возразить, рассуждал он, что есть виды труда, которые требуют особенного искусства и ловкости. Люди с уважением относятся к таким способностям, ибо в них кроется причина большей стоимости продукта, чем та стоимость, что соответствует времени, затраченному на него. Как тут быть? А.Смит предлагает замкнуть на временную деятельность все эти виды «искусства и ловкости».   «Такие способности и таланты редко могут быть приобретены, - пишет он, - при отсутствии предварительного продолжительного упражнения, и высшая стоимость их продукта часто является лишь вполне разумным возмещением того времени и труда, которое надо было затратить на приобретение их» ( с.41). Отсюда оправдание капиталистического девиза «Время - деньги».
   Конечно, и Смит, и Рикардо, и Маркс понимали, что приобретаемая в процессе труда стоимость зависит не только от его временной продолжительности, но и от интенсивности. Всякое движение во времени осуществляется с определённой скоростью. Но, видимо, они исходили из средней скорости, соотносимой с абстрактным трудом.
  Абсурдность данной теории стоимости состоит в безумном представлении о возможности её (стоимости) неограниченного роста, бесконечного увеличения в полном соответствии с тем, что не существует ограничений для временной длительности. Но ведь природные ресурсы, включаемые в продукты труда, ограничены, а главное, ограничена ёмкость того природного резервуара, куда сбрасываются отходы производства. Согласно ныне принятой теории экономики (и марксистской теории в том числе), указывают в связи с этим существенным моментом в вышеупомянутой книге С. Валянский и Д. Калюжный, природные ресурсы не обладают стоимостью, поскольку в них не вкладывается труд человека. Стоимость появляется тогда, когда данные ресурсы перерабатываются человеческим трудом и превращаются в новые формы вещества и энергии. «И вот Карл Маркс, рассуждая о потребительной и меновой стоимости товара, делает вывод, что потребительная стоимость, или благо, имеет стоимость лишь потому, что в ней осуществлён, или материализован, абстрактный человеческий труд. < ... > Ещё совсем недавно эти рассуждения казались логически строгими и непогрешимыми. Но теперь их ошибочность стала очевидной, в особенности в связи с заметным истощением природных ресурсов» (с. 175-176).
  Понятно, что реальная ситуация, складывающаяся при производстве продуктов экономического потребления, требует для своего описания новых категорий, таких как категория антитовара и категория антистоимости. Что такое антитовары? Это, например, ядовитые отходы химической и атомной промышленности. Их ведь надо как-то утилизировать и обезвреживать. А на это нужны трудовые и энергетические затраты, требующие должного учёта при установлении цен на производимые товары. Для квалификации таких затрат и вводится экономическая категория антистоимости.
 Поясним суть антистоимости на примере функционирования идеальной тепловой машины Карно. Напомним снова, что в ней используется подводимое к ней тепло для совершения работы. Машина не сможет выполнять физическую работу, если часть отработанного тепла не будет сбрасываться в холодильник. Предполагается, при идеальных условиях функционирования машины, что ёмкость холодильника, поглощающего отработанное тепло, бесконечно велика. Но в реальных земных условиях, при которых протекает жизнь, ёмкости, должные поглощать отработанное тепло, т.е. деградированную энергию и производственные шлаки, ограничены. Об этом свидетельствует, в частности, хотя бы такой факт, как заметное изменение земного климата с повышением среднегодовой температуры Планеты в результате парникового эффекта.
  Но кто бы мог подумать, что современный глобально-экологический кризис есть следствие и абсурдной теории стоимости! А между тем мы теперь с изумлением узнаём, что в своё время уже были предложены способы преодоления этой абсурдной теории. В России большую работу в данном отношении проделал уже выше упоминавшийся экономист Г.В. Бутми де Кацман, в Австрии и Германии - Сильвио Гезель. Оба они работали почти в одно и то же время в конце ХIХ – начале ХХ столетия и оба занимались исследованием финансовых механизмов контроля за образованием цены и стоимости. Оба исследовали вопрос о причинах так называемого перепроизводства товаров потребления. Бутми на примере денежной реформы в России ( и в других Западных странах) показал, как возникает кризис товарного перепроизводства. Сильвио Гезель продемонстрировал в теории и на практике, что надо сделать, чтобы ликвидировать самую возможность таких кризисов. Ему принадлежит заслуга введения понятия отрицательных денег.
   Будучи по профессии коммерсантом, Гезель обнаружил, что подъёмы и спады в торговле зависят не столько от спроса на товары или от их качества, сколько от цены денег на денежном рынке, т.е. от банковского процента. Люди покупают больше тогда, когда процентные ставки низки, и не покупают, когда они высоки. Причина всего этого проста. Она состоит в желании или нежелании банкиров, обладателей денег, пускать их в оборот. Если банкир не может получить, скажем, больше 2,5% дохода, он придержит деньги. А это приведёт к уменьшению объёма капиталовложений, а затем и к банкротству тех фирм, которые производят предметы потребления. Банкротство промышленных предприятий ведёт к уменьшению количества рабочих мест. Появляются безработные. У них отсутствуют деньги на покупку необходимых товаров. Уменьшается платёжеспособность населения и возникает иллюзия излишества на полках магазинов. Когда же начинается рост процента, деньги пускаются в оборот. Деловая активность возрастает. Цикл экономического спада и подъёма заканчивается.
  Почему так, а не иначе поступают банкиры? Гезель объясняет это тем, что в отличие от всех других товаров и услуг, деньги - особый товар. Их можно оставлять у себя без затрат. Если один человек является обладателем, допустим, корзины яблок, а другой - обладателем денег, то первый должен будет продать их поскорее, до того момента, когда они начнут портиться, а второй может подождать. Он, наверное, подождёт до того срока, пока цена на денежный капитал, т.е. процент, не достигнет того уровня, когда можно будет с наибольшей выгодой пустить их в рост. Да к тому же деньги не требуют складских расходов, не требуют затрат на хранение. Таким путём деньги выпадают из оборота, тормозя экономическое развитие общества.
 Но это не единственный способ манипуляции финансовым капиталом, обогащающим ростовщика и банкира. Второй способ - инфляция. Как только тем, кто обладает монополией на финансовый капитал, удаётся выжимать слишком большой процент, начинается рост денежной массы. Деньги обесцениваются, но это вовсе не означает, что будет уменьшаться прибыль ростовщиков и банкиров. Их убытки покрываются за счёт налогообложения, бремя дополнительных расходов ложится на плечи тружеников.
    Может показаться далее, что третий способ манипуляции финансами, на который указал Бутми - денежная реформа - явился всего лишь однократным историческим эпизодом, оставшимся без дальнейших последствий в прошлом. Но это не так. Денежная реформа, проведённая в конце ХIХ века в России, а несколько ранее в других странах Запада, укрепила финансовую монополию. Сколь бы ни произносилось всяческой демократической болтовни по поводу преимуществ рыночной экономики, свободной рыночной торговли и пр., верить этой болтовне нельзя ни на йоту. Во-первых, никто не отменял монополию на финансовый капитал. И, во-вторых, никто пока не может противостоять монопольному праву крупнейших капиталистических стран обогащать себя за счёт исчерпания ресурсов земной биосферы.
   «Если бы, - как пишут С.Валянский и Д.Калюжный, - рынок был действительно свободным и наряду с меновыми стоимостями он производил обмен антистоимостями, также представленными ценой, мнимое экономическое равновесие было бы сдвинуто самым кардинальным образом. Ни о каких ста миллионах автомобилей в США не шло бы речи» (с. 172). И далее: «Сброс загрязнений в биосферу - главную ценность всего человечества, и ограбление будущих поколений возможны лишь благодаря идеологической, экономической и военной силе Запада. Ни правды, ни справедливости, ни естественного закона в этом нет. Загрязнения навязывают всем живущим сегодня и тем, кто будет жить позже. А прибыль получают немногие и только сейчас» (там же).
    Но мы несколько отклонились непосредственно от темы отрицательных денег. В политэкономии, претендующей на то, чтобы быть серьёзной наукой, математическое, или физико-математическое понятие отрицательной величины используется в двух смыслах - условном и безусловном, или абсолютном. Условной является, как уже указывалось выше, например, величина отрицательной температуры, отсчитываемой по шкале Цельсия. Но отрицательные температуры, отсчитываемые по шкале Кельвина, т.е. те температуры, которые располагаются на данной шкале ниже абсолютного нуля, уже не могут быть названы условно отрицательными. Физики и называют их поэтому абсолютно отрицательными температурами. Деньги, которые предложил ввести в оборот Гезель и которые на практике доказали свою жизнетворную эффективность, мы должны будем назвать деньгами отрицательными в абсолютном смысле. Этот смысл определяется способом их функционирования. Дело в том, что и до Гезеля понимали основополагающий изъян денежной системы - денежный рост - но никто ранее не предложил мер по его ликвидации.
  Идея Гезеля, сформулированная им в 1890 году, идея «естественного экономического порядка», состояла в том, чтобы сделать деньги платной государственной услугой. Вместо того, чтобы платить проценты банкирам, граждане должны были бы платить небольшие сумы государству или коммунальным властям за получение права на то, чтобы их хранить, а не тратить. Понятно, что в таких обстоятельствах прекращается процентный рост, а вместе с ним исчезают причины «экономического перегрева» подобно тому, как устраняются условия размножения злокачественных клеток в живом организме при понижении его температуры.
  Мы уже ранее говорили о том, что «экономический перегрев» сопровождается безудержной пропагандой потребительства и одновременно изготовлением ненужных, бесполезных, с точки зрения истинно человеческих потребностей, предметов роскоши. Всё это при естественном экономическом порядке отпадает, но самое главное: уменьшается антропогенная нагрузка на природу. Люди быстро отвыкают жить в противоестественных условиях «общества потребления» и с благодарностью принимают новый уклад жизни, при котором главной заботой становится не то, как получить много   денег, а то, как их быстрее потратить. От поворота вектора денежного интереса на 180 градусов несут потери только финансовые спекулянты, наркоторговцы и прочие дельцы теневого бизнеса.
 С деталями практической реализации идеи Гезеля читатель может познакомиться в книге С. Валянского и Д. Калюжного. Там же он узнает, почему её впоследствии пытались всячески вытравить из памяти людей. На русский язык книги и статьи Гезеля, насколько можно судить по картотеке Российской Государственной библиотеки, не переводились. У нас имеются лишь немецкие издания трёх книг Гезеля.
     От себя заметим, что по своему мировоззрению Бутми и Гезель могут быть отнесены к категории тех политических деятелей, которых принято называть национальными социалистами. Но их национальный социализм не был национал-социализмом гитлеровского толка.
  Отрицательные деньги Сильвио Гезеля находятся в полном соответствии с тем понятием стоимости, которое мы определили во втором параграфе. Денежная цена, согласно прямому назначению финансов, должна находиться в согласии с величиной получаемой стоимости. Деньги - платёжное средство. Но мы теперь уже хорошо понимаем, что за всё надо платить: и за обычную прибавочную стоимость, и за антистоимость. Если финансово-экономическая система функционирует так, что никто не расплачивается за наносимый природе и обществу ущерб, выражаемый понятием антистоимости, то значит имеет место одностороннее, порочное использование денег.
   Деньги приобретают подлинную общественно-полезную ценность не тогда, когда они сами становятся товаром и приобретают цену в виде процента, а тогда, когда используются как средство справедливого, эквивалентного обмена с природой.
       6.   Кредитная   и   символическая   функции
                                        денег

  В таких высказываниях, как например, «деньги отпускаются в кредит», отмечается их кредитная функция. Кредит ( лат.: «он верит») означает, вообще говоря, доверие, которым пользуется данное лицо, общество или государство при реализации имущественных взаимоотношений. Конкретным выражением таких взаимоотношений является кредитная сделка, при которой физическое или юридическое лицо (отдельный человек, общество, государство) передаёт другому в собственность какие-либо заменимые ценности с обязательством возвратить их через некоторое время с добавочным вознаграждением кредитора. Если в качестве заменимых ценностей выступают деньги, то мы имеем дело с денежными кредиторами. Награду в этом случае кредитор получает, как правило, в виде процента.
     Заметим, между прочим, что если основанием кредитной сделки служит просто доверие к определённому лицу или группе лиц, то такой кредит называется личным. Если же гарантией возврата кредитованных денег служит имущественное обеспечение, то кредит называется   залоговым (вещным). Известны такие залоги, как ломбардный, ипотечный (когда закладывается недвижимость), мелиоративный и др.
    Кредитную функцию денег не следует смешивать с понятием «кредитные деньги», т.е. с понятием тех ценных бумаг, которые ранее назывались банковскими билетами, или банкнотами, а теперь уже вышли из употребления. Кредитная функция денег определяется кредитным характером их обращения. Это означает, что государство, отвечающее теперь за эмиссию денежных знаков и их платёжеспособность, не может и не ставит перед собой задачу обеспечить их свободным обменом на золото. В таких условиях, как указывал Н.Н. Зворыкин, следовало бы упредить возможность наладить идеальное функционирование денег - функционирование их в качестве счётной монеты. Однако тут возникает проблема, до конца не решённая даже в своё время в Советском Союзе, который добивался её решения. С одной стороны, при здоровой финансовой системе, как она виделась и Зворыкину, деньги предметом торговли и спекуляции быть не могут (Н.Н. Зворыкин. К возрождению России. Париж, 1929, с.173). С другой, - денежные расчёты между дебиторами и кредиторами, к числу которых относится в первую очередь государство, должны опираться на оценку залогов, не допускающую произвола.
     В капиталистических странах в игру при такой оценке вступает рынок, а рыночные операции ведущих компаний концентрируются , как правило, на центральной бирже. До 1962 г. биржевые цены всё ещё соотносились с золотом, т.е. был отлажен механизм теоретического превращения в золото всего того, что обладает рыночной ценой. Начиная с 1962-1972 гг. цены в мировой торговле оказались привязанными к фиктивной величине, выражаемой количеством американских долларов. Здесь уже нельзя говорить о каком бы то ни было вещественном выражении стоимости, даже если учитывать вес бумаги, на которой печатаются доллары, так как одинаковые по размеру денежные купюры имеют разное достоинство в зависимости от того, какие цифры на них проставлены.
   Мы пока оставляем в стороне прогноз на будущее современной международной финансовой системы. Её участь будет зависеть от того, удастся ли сохранить и восстановить самостоятельные режимы финансово-экономической деятельности в ряде отдельных государств, имеющих значительный вес в мировой политике. Если ограничиться рассмотрением финансово-экономической деятельности в рамках отдельного государства, то тут мы имеем теперь возможность высказать достаточно чёткие и определённые суждения. В руках национального государства имеется два способа, два рычага управления финансовой системой. Один из них состоит в том, чтобы увеличивать время от времени находящуюся в обороте денежную массу. Второй заключается в увеличении скорости оборота денежной массы. Первый способ - заведомо порочный, так как он ведёт к подрыву экономических устоев государства даже при наличии контроля за тем, чтобы годовая инфляция не превышала заранее установленного уровня. Второй способ определяется включением в финансово-экономический оборот отрицательных денег. Это - путь к процветанию национальной экономики. Заметим тут же, что опыт, проведённый Гезелем в Австрии, показал, что скорость денежного оборота можно увеличить при использовании отрицательных денег по крайней мере вдвое.
     Разработанная Гезелем концепция отрицательных денег укрепляет нашу уверенность в правильном понимании того, что представляет собой субстанция стоимости. Но поскольку эту субстанцию нельзя подержать в руках как, скажем, слиток золота, она не может стать непосредственным заменителем золота. Мы имеем в виду в данном случае употребление золота в качестве универсального залогового материала. Похоже, что оно уже не способно выполнять данную функцию, и придётся подыскивать ему замену. Что может стать новым универсальным залоговым материалом? Вопрос пока остаётся открытым, хотя конкретные предложения на сей счёт уже вносились. Может быть это будет столь ценное в малых количествах вещество, что его можно было бы наносить на бумажные деньги. В таком случае сами деньги выполняли бы двоякую функцию: служить в качестве счётной монеты и в качестве залогового материала.
   Мы знаем, что есть ещё материально не осязаемая ценность денежных знаков. Речь идёт о символах, носителями которых они являются. По историческим следам денежной символики разных стран можно судить часто о каких-то крупных, переломных исторических событиях, о возвышении и падении отдельных стран и даже чуть ли не всемирных империй. Как гласит предание, Понтий Пилат поклялся, что он запретит печатать свой лик на монетах римской провинции Иудея, если убедится в том, что Иисус Христос воскреснет из мёртвых. И своё обещание он выполнил.
    Как правило, на денежных монетах выгравировывались лики глав государств и правительств, а также выдающихся полководцев. Сколь ни покажется удивительным, но в истории случалось и так, что денежный символ становился выразителем судьбы государства. Самым ярким и наглядным примером служит символика на денежных купюрах СССР. Напомним, что крупные купюры социалистических денег отличались от мелких (казначейских билетов) тем, что на них изображался бюст Ленина. Его тиражировали не только в денежной массе. Им, его именем, его портретами, его статуями были забиты все каналы нормального восприятия окружающей действительности. Тысячи и тысячи различных учреждений - заводов, фабрик, цехов, колхозов и совхозов, институтов - носили имя Ленина. Тысячи улиц с тем же наименованием мелькали во всех городах и мало-мальски значительных посёлках.
    Но ведь хорошо известно, что когда чего-то слишком много, оно неизбежно обесценивается. По этой причине инфляция ленинского символа в бывшем СССР дошла до того, что имя Ленина приобрело анекдотическое содержание. Вместе с инфляцией главного денежного символа стал подвергаться инфляции и советский рубль.
     Быстрому развенчанию сакрального смысла ленинской символики способствовала пробивающаяся сквозь секретные заслоны медицинская информация, касающаяся интимных похождений Ильича, а также «специфической» причины его заболевания и кончины. В те годы отрабатывалась непростая задача. Цивилизованному обществу и властям страны нужно было заранее приготовиться к тому, чтобы совместить гениальный облик вождя мирового пролетариата с его порочным заболеванием. Тогда вспомнили об изысканиях итальянского судебного психиатра и антрополога Чезаре Ломброзо (1835-1909) с его книгой «Гениальность и помешательство». В 1947 году немецкий писатель Томас Манн (1875-1955), подчиняясь социальному заказу так называемой прогрессивной общественности, опубликовал роман «Доктор Фаустус». Главный герой романа - гениальная личность. Но истоки её гениальности - в сифилитическом поражении организма. Почему писатель связывал творческие прозрения своего персонажа с образом бабочки, который возникал у него во время болезненных приступов, читатель, возможно, поймёт, прочитав ещё один роман - на этот раз роман А. Проханова «Господин «Гексоген»». Однако, чтобы понять суть вопроса, достаточно познакомиться с произведениями советско-американского писателя Григория Климова, особенно с его «Протоколами красных мудрецов». Все усилия современных паталогоанатомов извлечь из умопомешательства что-то достойное жизни, что-то такое, что могло бы быть возведено в ранг государственной символики, обречены на провал.
  Если вы посмотрите на немецкую дойчмарку, на ней увидите другое. Там, в частности, запечатлён портрет великого немецкого математика К.Ф. Гаусса (1777-1855). Это – символ непреходящей духовной ценности немецкого народа. В российской истории имеются свои такого же рода символы. Достаточно назвать имя Н.И. Лобачевского (1792-1856), создателя неевклидовой геометрии, человека, который стоит в одном ряду с великим Евклидом. Именно на такие символы должно опираться Российское государство, если ему суждено возродиться на руинах перестройки. Тогда оно обретёт не показное, а подлинное доверие своих граждан, в том числе и их доверие к государственным денежным знакам.

                                    7. Заключение

    Анализ сущности денег позволяет высказать следующий тезис, который здесь впервые произносится вслух, хотя кажется, он уже носится в воздухе. Именно:
наблюдаемый нами кризис мировой финансовой системы есть одновременно и кризис иудео-христианского религиозного мировоззрения*. Этот двойной кризис приведёт в недалёком будущем к катастрофической социальной ломке, знаменующей собой конец господства над миром ростовщического капитала.
   Финансовый вопрос - вопрос о сущности денег - не может стоять в стороне от современной международной финансовой политики, а она зависит, в первую очередь от ведущих западных стран. Финансовая политика Запада определяется финансовой идеологией,  которая функционирует в качестве посредника между религиозным мировоззрением и экономической деятельностью людей. Эта финансовая идеология пытается, к тому же, расширить свой диктат на все отрасли культурной деятельности и даже на сферу науки в той её части, где допускаются спекулятивные умозаключения. Сошлёмся на пример развития космологии. Как известно, в первой половине ХХ столетия, после создания теории относительности, была отработана космологическая модель вселенной - модель А.Эйнштейна, А.А.Фридмана, Леметра, - которая на физическом языке воспроизводила иудео-христианскую концепцию мирового творения. Бельгийский аббат-католик Леметр ( Lemaitre ) предложил гипотезу, согласно которой наша Вселенная, находящаяся в стадии эволюционного расширения (наблюдаемое удаление скоплений галактик друг от друга), возникла из первоатома, ответственность за творение которого возлагалась на иудео-христианского бога. Многие физики и астрофизики воспринимали эту модель вполне серьёзно, хотя и делали обычно оговорку, что вопрос относительно происхождения первоатома не имеет смысла. Важно было лишь согласиться с тем, что вначале был первоатом, взрыв которого и породил расширяющуюся Вселенную. Всё это фигурировало под названием теории Большого взрыва.
      Наверное многие ещё помнят о том, сколь популярными были такие идеи в кругах научной и околонаучной интеллигенции. Они нашли, например, отражение в повести советского писателя В.Ф. Тендрякова «Апостольская командировка». (Его упрекали тогда лишь за одну неточность, за то, что он первоатом Леметра назвал первоатомом Зельдовича).
 Когда под напором логического анализа и фактов астрофизических наблюдений теория Большого взрыва рухнула, на смену ей пришла «инфляционная космология» (см., например, книгу: А.Д.Линде. Физика элементарных частиц и инфляционная космология. М.: Наука, 1990). В ней признаётся, что наша Вселенная возникла не из первоатома, за которым стоит ничто, а из физического вакуума. В отличие от ничто, от голой пустоты физический вакуум имеет некоторое материальное содержание. В какой-то момент, согласно новой теории, он отклоняется от равновесного состояния, вспучивается в виде пузыря. Возникший таким образом пузырь расширяется и подвергается инфляции, что означает обесценивание первоначально накопленной в нём энергии (поскольку степень её концентрации уменьшается). Мы оставляем в стороне детальный анализ «инфляционной космологии». Это дело специальных научных публикаций. Но всё же нельзя не заметить, что идеи «инфляционной космологии» созвучны принципам, положенным в основу построения мировой финансовой системы. В недавно опубликованной у нас книге «Распад мировой долларовой системы: ближайшие перспективы» (М., 2001) мы находим всестороннее описание набирающего обороты механизма заранее запланированной долларовой инфляции. Рост денежной массы, эмиссией которой занимается Федеральная резервная система США, не может продолжаться неограниченно долго. Этот инфляционный долларовый пузырь должен в конце концов лопнуть. В этом, в частности, нисколько не сомневаются авторы выше упомянутого сборника. Существует лишь некоторая неопределённость в предсказании сроков ожидаемой финансовой катастрофы. И ставится остро вопрос, выиграет или проиграет от неё Россия. Это как раз вопрос о финансовой безопасности нашей страны, вопрос о том, чем грозит в ближайшее время безудержная кредитная накачка мировой экономики.
 Показывая, как денежный вопрос соотносится с иудео-христианской идеологией, мы не отождествляем эту химерическую идеологию с Православием. Проблема различия того и другого - предмет специального рассмотрения.    

     Полное рассмотрение вопросов финансовой безопасности России нам ещё предстоит осуществить. Здесь можно указать лишь некоторые направления дальнейших исследований относительно новых форм финансово-экономических систем, таких, например, как рассмотренная выше система отрицательных денег Сильвио Гезеля или беспроцентное кредитование, предложенное Генри Фордом .

                               Оглавление.

            1.      Вводные замечания.
    2.  Реальное приближение к количественному пониманию стоимости.    
             3.      Деньги, золото и российская революция.
       4.   Финансовый капитал. Тайна денежного  фетишизма.
          5.      Преодоление абсурдной теории стоимости. Отрицательные деньги.
              6.      Кредитная и символическая функции денег.

              7.      Заключение.