|
|
Спиноры-союзники
Л.Г. Антипенко
Фундаментальная наука на страже завоеваний социалистической мысли
(Социализм и спинорный стиль мышления)
Мы же поднимем
Течение встречное
Против течения…
А.К. Толстой
Предисловие
Подзаголовок данной статьи «Социализм и спинорный стиль мышления» сформулирован под влиянием работ С.А. Подолинского «Социализм и единство сил природы» и «Труд человека и его отношение к распределению энергии» (см. [12] и [6]), ставших достаточно известными в последние годы. В этих работах Подолинский продемонстрировал на примере политэкономии особый стиль мышления, ведущий к научным открытиям, недоступным в рамках стереотипов буржуазного мировидения. Он выработан в недрах русской цивилизации и по существу является антибуржуазным. Мы, однако, склонны предложить для него оригинальное название, чтобы избежать широко распространённой ошибки – именовать антибуржуазными те идеологические и мировоззренческие установки, которые вовсе таковыми не являются.
Дело в том, что в нашей российской интеллектуальной среде, в силу сложившихся революционно-исторических обстоятельств, укоренилась привычка соотносить термин «антибуржуазный» с марксистской философией. И привычка эта стала важным фактором управления общественным сознанием, проникнув в область подсознательного. Хорошо это или плохо? По нашему мнению – плохо, поскольку марксистские стереотипы мышления по существу совпадают со стереотипами буржуазного стиля мышления, буржуазного мировидения. А они, как показывает исторический опыт, разрушают творческий потенциал человеческой личности.
Чтобы убедиться в правоте сказанного, достаточно обратиться к таким документам, свидетелям эпохи, как, скажем, потрясающий своей правдивостью роман Андрея Платонова «Чевенгур». При вдумчивом чтении этого литературного памятника можно получить полноценное представление о том, как в России насаждался новый общественный строй – претворение в жизнь марксистской буржуазно-коммунистической утопии. Хорошо известно, что на какое-то время преградой на пути её воплощения в жизнь послужила сталинская политика. Гуманистической и эту политику никак назвать нельзя – нельзя хотя бы потому, что она была направлена на уничтожение русского крестьянства как класса. (Когда добавляют «крестьянского кулака как класса», такая оговорка ничего не меняет по существу). Но всё-таки сталинская политика, ретроспективно оцениваемая в историческом плане, находит своё оправдание. Оправдание той мере, в какой установка на индустриализацию страны послужила делу нашей победы в Великой Отечественной войне, в которой был разгромлен злейший враг России, мобилизованный под эгидой гитлеровской Германии.
§1. Замечания о спинорном стиле мышления в области фундаментальных наук: математики и физики
Движение фундаментальной науки, прежде всего физики и математики, к месту встречи с гуманитарной наукой, особенно с той её частью, которая несёт на себе печать науки социалистической, встречает страшное сопротивление со стороны тех околонаучных кругов, которые присвоили себе право держать в своих руках весь спектр социальных исследований. Учёный, стремящийся к свету научной или научно-философской истины, затрагивающей вопросы связи социального бытия с бытием вселенной, рискует подвергнуться шквалу обвинений, которые знаменитый немецкий математик К.Ф. Гаусс (1777–1855) назвал «криками беотийцев». Историко-биографические наблюдения показывают, что острота борьбы в науке является не менее острой, чем на политическом поприще, и развёртывается она в основном вокруг проблемы истолкования второго начала термодинамики, которое (истолкование) неявно соотносят (нигде об этом прямо не говорят) с библейским (Ветхозаветным) «Второзаконием». Имеется и ряд других конкретно-научных и философских вопросов, на решение которых прямо или косвенно накладывается печать библейской мифологии. Достаточно назвать в качестве ещё одного примера космологическую проблему происхождения вселенной, которая согласно одной, но самой распространённой версии, возникла в результате взрыва некоего первоатома, гипотезу о существовании которого предложил бельгийский аббат Леметр. Так пока лишь контурно мы обозначаем одно течение научно-философской мысли, чтобы обратить внимание и на течение встречное. Это особенно важно ввиду того, что научные достижения встречного течения часто просто замалчиваются, особенно в тех случаях, когда не удаётся с ними с ходу разделаться без особого риска попасть впросак.
Мало кому известно и в наши дни, что основатель не-евклидовой (Воображаемой) геометрии Н.И. Лобачевский сделал ещё открытие в области учения о продлении творческого периода в жизни человека. Материалы статей Н.А. Васильева, касающиеся открытой им не-евклидовой (Воображаемой) геометрии (10-е годы XX столетия), были скрыты от научной общественности на протяжении более 70 лет. В.Н. Муравьёв (1885–1932), открывший завесу над тайной времени, высветив в нём созидательную компоненту, погиб в концлагерях. П.А. Флоренский, выразивший созидательную компоненту времени на математическом языке (с помощью мнимых и комплексных чисел) был расстрелян в 1937 году. Едва-едва избежал такой участи В.И. Вернадский, создавший учение о Земной биосфере. (Биосферная модель Вернадского замечательна, помимо всего прочего, тем, что её пронизывает созидательная компонента времени, соответствующая накоплению свободной (превратимой, в терминах С.А. Подолинского) энергии). Солярно-биосферную политэкономию Подолинского (1850–1891) скрывали от научной общественности более ста лет. Чем можно объяснить все подобного рода факты?
Что касается того исторического периода, когда в нашей стране существовала советская власть, то ответ на данный вопрос сводится, как правило, к указанию на издержки классового подхода к социальной действительности, породившие большевистский террор. Действительно, Муравьёв, Флоренский, А.В. Чаянов, Н.В. Устрялов и сотни других выдающихся деятелей науки и культуры были репрессированы органами большевистской власти. Но далеко не все факты такого рода поддаются столь упрощённому объяснению. 22 ноября 1959 года в газете «Правда» была напечатана статья «О легкомысленной погоне за научными сенсациями» за подписью трёх академиков: Л.А. Арцимовича, П.Л. Капицы и И.Е Тамма. Статья была посвящена не то что критике, а прямо-таки разоблачению астрофизических открытий советского астронома Н.А. Козырева (1908–1986). Особенно досталось его книге «Причинная или несимметричная механика в линейном приближении». Должно быть, усматривались какие-то серьёзные основания к тому, чтобы разбирать ошибки учёного (действительные или мнимые) не на научных форумах, а устранять их посредством политического доноса. Авторов статьи в «Правде» даже не смутил тот факт, что они писали донос на научного деятеля, который уже подвергался репрессии и возвратился из заключения, отбыв в концлагерях девять лет. Так что же было причиной столь яростной атаки?
Тайну этой причины в какой-то мере приоткрыл английский журнал New Scientist (Лондон, 26 ноября 1959 г.), опубликовавший в порядке отзыва на статью в «Правде» обзор всей проблемы в целом под заглавием «Причинная механика – русский научный спор». Автор публикации – авторитетный учёный, доктор Т. Маргерисон. В заключение обзора: он записал: «Ещё рано говорить о том, обладает ли физическим смыслом новая концепция времени или же она является бессмыслицей… Собственные публикации Козырева не содействуют прояснению вопроса, так как им недостаёт ясности и подробностей. Но независимо от того, выдержит ли гипотеза Козырева испытание критикой или нет, его подход отмечен новизной, которая не может не стимулировать мысль физиков». (Подробнее см. в книге: Н.А. Козырев. Избранные труды. Л., 1991 [1]).
Забегая несколько вперёд, скажем, что гипотеза эта выдержала испытание временем, она нашла подтверждение в фундаментальных основаниях физики, хотя, конечно, для её оправдания пришлось использовать более адекватный физико-математический язык, которым тогда, к сожалению, не обладал Козырев. Но пока о самом главном – о русском споре, о котором заявил Маргерисон. Суть этого спора получила чётко оформленное выражение в книге Н.Я. Данилевского «Россия и Европа» (1869). Данилевский ставил вопрос о различии, с той и с другой стороны, двух типов научно-философского мировоззрения и, по большому счёту, о противостоянии двух разных типов цивилизации – цивилизации русской и цивилизации европейской (западной). В нашем конкретном примере – примере с астрофизиком Козыревым – три автора статьи в газете «Правда» проявили себя (сознательно или бессознательно – другой вопрос) как противники русской цивилизации. Размежевание здесь проходит по водоразделу, отделяющему сторонников концепции тепловой смерти вселенной от тех, кто стал на защиту концепции творческих потенций вселенной. А вместе с тем – и на защиту творческих возможностей той цивилизации, которая сама своими деяниями вписывается в созидательные процессы вселенной. Так оформилась, в конце концов, философско-мировоззренческая концепция русского космизма и русской цивилизации.
То, что европейская цивилизация идёт по гибельному пути навстречу тепловой смерти, неоднократно отмечал в своих социологических исследованиях К.Н. Леонтьев (1831–1891). В годы его жизни большевиков в России ещё не было, как не было и большевистского террора. Но отношение русских либералов к Леонтьеву иначе как террористическим не назовёшь. Его либо клеймили бранной кличкой «реакционера», либо, в лучшем случае, замалчивали.
Но вернёмся к гипотезе Козырева. Русский астрофизик увидел в жизни небесных тел такие явления, о которых не могли и помыслить представители официальной физики. Что же представляют собой эти явления? Автор новых открытий начал с констатации общеизвестного факта: чтобы небесное тело обладало активностью, отличающей его от мёртвого куска вещества (кристаллизованного камня, например), оно должно обладать определённой, не меньшей некоторого минимума, массой. Тогда под влиянием гравитационных сил сжатия оно разогреется, разогрев разрушит омертвелую кристаллическую решётку, что приведёт к ряду других термодинамических эффектов, непредусмотренных вторым началом термодинамики. К числу таковых относится, например, наличие вулканических процессов в недрах Луны, предсказанных, кстати говоря, самим Козыревым и подтверждённых астрономическими наблюдениями. Козырев вывел формулы, по которым можно рассчитать минимальную массу оживающего астрофизического тела. Но он не ограничился только этими качественными и количественными выкладками, которые вряд ли могли вызвать у кого-либо принципиальные возражения.
Дело в другом. Автор отметил, что поскольку всякое живое небесное тело вращается вокруг собственной оси, вращение уже само по себе привносит в него определённый порядок, понижающий энтропийную беспорядочность в его состоянии. Так, благодаря вращению нашей Земной планеты она имеет различающиеся между собой северный и южный полюса, не говоря уже о магнитных полюсах, способствующих, между прочим, наведению порядка в птичьем царстве (пернатые знают, куда «летят перелётные птицы»). Но что значит в контексте нашего рассказа понижение энтропии в тех или иных физических или астрофизических процессах? Какое отношение всё это имеет к характеристике времени, которое вроде бы течёт «само по себе» и ему нет никакого дела до того, как ведут себя тела? При разборе данного вопроса выясняется, что Козырев положил начало разработки такой модели времени, при которой время не остаётся в стороне от тех процессов, что происходят в небесных телах. Для этого он сделал один гениальный шаг, который не могли понять физики, его современники, да и сейчас большинство физиков всё ещё далеко от такого понимания. Шаг этот состоял в изучении сопряжённой пары двух физических величин: энергии и времени.
Здесь нам придётся сделать небольшое отступление в сторону, чтобы понять смысл термина «сопряжённая пара». Законам сохранения таких физических величин, как энергия, импульс, момент импульса соответствуют определённые симметрии, налагаемые на пространство и время (по методу известных теорем, сформулированных Э. Нётер). Так сохранение импульса свободно движущейся частицы обеспечивается фактором однородности пространства, закон сохранения момента количества движения обусловлен фактором изотропности пространства. Наконец, закон сохранения энергии обусловлен фактором однородности времени. Как видим, свойства энергии и времени являются взаимозависимыми, что и означает их сопряжение. Теперь допустим, что нам удалось открыть, помимо закона сохранения энергии, ещё одно не менее фундаментальное её свойство. Вопрос: скажется оно каким-то образом на характеристике времени, о существовании которой мы раньше не подозревали? Очевидно, ответ должен быть положительным с той же степенью уверенности, с какой принимаются теоремы Нётер. Так вот выясняется, что таким фундаментальным свойством энергии является её ценность, способность производить работу. Большое количество энергии может оказаться совершенно бесполезным при низкой её концентрации. И, наоборот, энергия, аккумулированная от солнечных лучей зелёными растениями, приносит огромную пользу людям, да и не только людям, а всему животному миру на земле. Всё зависит от той величины, характеризующей энергию, которая называется энтропией. Чем меньше энтропия и, следовательно, больше эктропия, тем ценнее энергия.
Козырев понял, что процессам, идущим с уменьшением энтропии, соответствует созидательная сторона времени. Отсюда его предположение, что время имеет субстанциальную природу и может оказывать соответствующее влияние на процессы астрофизические и физические, осуществимые в земных условиях. Можно ли данное предположение считать серьёзной физической ошибкой? Скорее это такая оплошность, которую нетрудно было бы исправить в условиях нормальной научной дискуссии. Исправить – значит поставить энтропийным процессам энтропийную же компоненту времени, а антиэнтропийные процессы соотнести с эктропийной (созидательной) компонентой времени. Но нормальная научная дискуссия не могла проводиться в той культурной среде, в которой второму началу термодинамики придавалось абсолютное значение, значение религиозного догмата. К сожалению, Николай Александрович Козырев жил в те годы, когда самобытная среда русской цивилизации подвергалась тотальному уничтожению, когда даже слова «русская культура», «русская цивилизация» находились под запретом. (Стоит напомнить, например, такой факт, характеризующий обстановку тех лет. После революции 1917 года был наложен запрет на употребление слова Родина, которое реабилитировали в СССР только в 1935 году).
Но пора перейти непосредственно к вопросу о спинорах, чтобы показать, что спинорный стиль мышления есть антиэнтропийный стиль мышления, связанный с фундаментальными основаниями бытия. Для этого надо будет запастись некоторым терпением и вникнуть в ряд, в общем-то, несложных деталей построения спиноров. (Никаких математических формул здесь выписываться не будет). Спинорную конструкцию изобрёл в 1913 г. Э. Картан, затем она была заново открыта Б. ван дер Ванденом в 1929 г. в связи с исследованиями по квантовой механике. В начале, до физической интерпретации, всё выглядело так. Берётся трёхмерное евклидово пространство и в нём сооружается двухкомпонентый математический объект, который подвергается преобразованию путём вращения его вокруг некоторой, выделенной в данном пространстве, оси. В зависимости от поворота конструкции, скажем, на угол тэта её компоненты преобразуются таким образом, что каждая из них становится суммой двух исходных компонент, умноженных на комплексные коэффициенты. Даются формулы зависимости этих коэффициентов от четырёх других чисел, которые в свою очередь ставятся в зависимость от угла тэта и от углов, определяющих положение оси вращения в пространстве. При повороте конструкции вокруг оси вращения на два пи, т.е. на угол 360 градусов, обе компоненты её, которые, казалось бы, должны оставаться неизменными, в силу изотропности евклидова пространства, меняют знак плюс на знак минус.
Это «странное», на первый взгляд, явление физики решили истолковать на материале квантовой механики совсем уж странным (без кавычек) образом. Стали полагать, что компоненты спинорной конструкции с разными знаками описывают один и тот же физический объект (спинор) и поэтому их следует попросту отождествлять. При этом забывали о том, что речь идёт о преобразовании, а раз так, то надо конкретно указывать параметр, который остаётся инвариантным при при преобразовании. Такому заблуждению способствовал метод решения (и истолкования его результатов) квантово-релятивистского уравнения, известного под названием уравнения Дирака. При решении своего собственного уравнения (случилось это в 1928 г.) П.А.М. Дирак допустил ошибку. Из четырёх квантовых состояний электрона он два состояния неправомерно отнёс к позитрону. Ошибка эта стала хрестоматийной и вошла чуть ли не во все учебники и учебные пособия по квантовой механике. Её долгое время никто не решался исправить. И только в самые последние годы она была устранена (см. работы [2] и [3]). (Справедливости ради следует отметить, что акад. В.А. Фок подвергал сомнению дираковскую интерпретацию).
Что же выяснилось в конце концов в отношении математической спинорной конструкции и физически идентифицируемого спинора? Как указывает Р. Пенроуз, спинорную конструкцию, или спинорный объект, «можно наглядно представить себе в виде обычного объекта в пространстве, имеющего гибкую связь с некоторой фиксированной внешней структурой» [3; 189]. В четырёхмерном пространственно-временном (релятивистском) мире Минковского таким внешним фактором выступает, естественно, фактор времени. Он входит во всю конструкцию уже в силу того, что в ней используются комплексные числа. Это легко показать, если спинорную кострукцию выразить на языке не-евклидовой геометрии, что и проделано в работе [2]. Наша задача в данном повествовании заключается, однако, в том, чтобы по возможности ограничиться объяснением, не отсылая читателя к другим, ранее опубликованным, статьям.
Спинор идентифицируется с квантовым состоянием электрона или другой элементарной частицы, обладающей спином (от англ. spin – вращаться), т.е. собственным моментом количества движения. Спин – аксиальный вектор элементарной частицы, он указывает на наличие у неё внутреннего движения, не связанного с перемещением в пространстве. До открытия, сделанного в работах [2] и [3], спин как аксиальный вектор частицы соотносили лишь с пространством, рассматривая его проекции на ту или пространственную координату. Например, при свободном движении электрона в пространстве, поскольку направление движения выделено, электрон может находиться в двух квантовых состояниях. В одном из них направление спина (проекция спина на направление движения) будет совпадать с направлением движения, в другом – они будут противоположны. Формально можно было бы ориентировать спин и по направлению четвёртой координаты четырёхмерного пространства-времени, т.е. по временной оси. Но оказывается, что с фактором времени у электрона принципиально иное соотношение. Квантовые состояния свободно движущегося электрона описываются двумя спинорами. При преобразовании первого из них инвариантной остаётся собственная масса частицы, имеющая вещественное значение. При преобразовании второго спинора инвариантной остаётся собственная масса частицы, имеющая (приобретающая) мнимое значение. Мнимому значению массы частицы (напоминаем, что речь идёт о фермионах, т.е. о частицах с дробным значением спина) соответствует её антиэнтропийное состояние. В таком случае имеет место соотношение с эктропийной компонентой времени.
Именно такой феномен и пытался изучать Н.А. Козырев, но только в макроскопических условиях, что, однако, не снижает ценности его научных идей.
Если посмотреть, с каким изяществом решается нелинейное уравнение Дирака по методу, предложенному Пенроузом, то уже одного этого будет достаточно, чтобы сделать некоторый обобщённый вывод: существует нелинейный стиль мышления. Я бы предложил, опираясь на описанное здесь фундаментальное открытие, эксплицировать понятие нелинейного стиля мышления понятием спинорного стиля. Ибо на примере спиноров сразу можно видеть и понять, о чём идёт речь. Спиноры вводят нас в запредельную область действительности. А такой переход из одной освоенной области действительности в другую и есть показатель того, как проявляется нелинейное мышление.
Разъясним его суть на более простых примерах, которые вполне доступны для понимания не одних только профессиональных математиков и физиков. Простейший математический пример связан с концепцией фундаментальных последователей рациональных чисел. Фундаментальными последовательностями Кантор называл сходящиеся последовательности (критерий сходимости при этом, естественно, указывался). Выяснилось при рассмотрении таких последовательностей, что одни из них имеют в качестве предела рациональное число, другие такого предела не имеют. Во втором случае место предела заняли иррациональные числа. А это такой предел, который выводит из одной области математической реальности – области конечно-предельной – в область запредельную. Следующий шаг в освоении запредельного – переход к мнимым и комплексным числам. Здесь осваивается область аналитических функций. Область их определения – комплексная плоскость. Наконец, последний шаг, позволяющий получить спинорную конструкцию, представляет собой переход от функции комплексного переменного к функции комплексно сопряжённой (с данной). (Частный случай – переход от данного комплексного числа к числу (комплексно) сопряжённому с ним).
Несколько слов о том, почему приходится искать замену слову «нелинейный» в выражении «нелинейный стиль мышления». Дело в том, что к противоположному стилю мышления – мышления, как будет показано далее, дегенеративного – нельзя просто приставить прилагательное «линейный». Это прилагательное имеет много других значений и не может выразить суть дела. С другой стороны, трудно было бы подобрать какое-то другое подходящее слово вместо термина «спинорный». Слово «созидательный» мы оставляем для характеристики соответствующей компоненты времени. Слово же «творческий» стало слишком расхожим, и им часто злоупотребляют, называя творческими всевозможные виды дегенеративной деятельности. Поэтому чтобы избежать двусмысленности при употреблении термина «нелинейный» и в то же время сохранить преемственность с ним, будем использовать два выражения, полагая их синонимичными: «спинорный» и «спинорно-нелинейный».
§2. Спинорно-нелинейный стиль мышления в политэкономии и других науках естественного и гуманитарного профиля
Прежде всего, речь здесь пойдёт о тех отраслях знания, которые так или иначе связаны с вопросом о тепловой смерти. Экономика, социология, история, теория времени и другие отрасли знания стоят в настоящее время на грани радикального преобразования под воздействием спинорного стиля мышления. То же можно сказать о биологии и медицине.
Математики в своей области овладели методом освоения запредельных областей действительности. Выше это было показано на простейших конкретных примерах. Теперь скажем о той запредельной области действительности, из которой представители науки, стоящие на позициях русской цивилизации, черпали и черпают жизненные ресурсы, противостоящие энтропийной деградации природы и общества. Ближайшим образом это есть область, характеризуемая отрицательными, по абсолютной шкале Кельвина, температурами. К настоящему времени эта область физической реальности уже достаточно хорошо освоена как теоретически, так и практически (практика работы с лазерной техникой) (см., например, фундаментальную статью Поулза [4]). Что мешало раньше совершить переход в данную область? Препятствовал такому переходу теоретический запрет – третий закон термодинамики, известный как теорема Нернста, согласно которой никакими физическими методами нельзя достичь такого термодинамического состояния системы, при котором её температура оказалась бы равной абсолютному нулю ( –276,16 С). Из теоремы Нернста, естественно, следовал вывод, что если нельзя достичь абсолютного нуля, то тем более невозможно опуститься ниже нуля. Так укоренилось мнение, что отрицательных, по абсолютной шкале, температур вообще не существует. Абсолютизация абсолютного нуля давала основания придавать абсолютное значение второму началу термодинамики.
Всё это имело место до тех пор, пока не догадались проделать такую теоретическую операцию: пройти в область отрицательных температур посредством движения, обратного приближению к абсолютному нулю: двигаться в сторону бесконечной температуры со знаком плюс, а от неё совершить скачок к бесконечной температуре со знаком минус, после чего уже открывается возможность движения к точке абсолютного нуля, но только с другой стороны.
Ранее других исследователей гипотезу о существовании абсолютных отрицательных температур высказал П.Г. Кузнецов [5]. Но из каких источников он почерпнул данную идею? В первую очередь таким источником послужила монография С.А. Подолинского «Труд человека и его отношение к распределению энергии» [6]. Подолинский внёс существенные уточнения в понятия политэкономии и, в первую очередь, в понятия социального труда и трудовой стоимости. Он заметил – это можно было заметить только в мировоззренческих рамках русской цивилизации, – что человеческий труд подразделяется на две компоненты: труд созидательный и труд расточительный. Первый отличается от второго тем, что он даёт прирост полезной, превратимой, или свободной (на языке стандартной термодинамики), энергии. Как нетрудно понять, такую работу совершают в природе зелёные растения. Вот на такой труд, такую работу должна быть ориентирована, по мнению Подолинского, социальная деятельность людей, если людское сообщество поймёт, в конце концов, что расточительный труд ведёт цивилизацию к экологической катастрофе [6; 26–48; 81–82]. Одним словом, Подолинский ставил и решал задачу остановить энтропийный вал давления на природную среду и повернуть его движение вспять. Но для этого, конечно, надо было осознавать наличие источника антиэнтропийных процессов.
Изучение такого источника в современных условиях позволило создать термодинамическую теорию канцерогенеза и предложить конкретные (криогенные) методы исцеления этого, казалось бы, необратимо-рокового заболевания [7].
Можно было бы привести немало примеров из разных отраслей знания, демонстрирующих методику перехода, в процессе познания, в запредельные области действительности и на их обзоре сделать интересующие нас выводы относительно сущности спинорного стиля мышления. Но в этом нет особой необходимости. Достаточно ознакомиться с двумя-тремя образцами данной методики, но только взятыми из противоположных отраслей знания, скажем, из естествознания и искусствоведения и затем проделать сравнительный анализ.
Пример, взятый из искусствоведения – учение о прямой и обратной перспективе в живописи (иконописи). Е.Н. Трубецкой называл русскую икону мировоззрением в красках [8]. Было бы точнее назвать её мировоззрением в красках и линиях, имея в виду отражение в ней обратной перспективы. Символика обратной перспективы присуща русским иконам, написанным в XIV–XV столетиях, отчасти в XVI веке, до церковного раскола. Пройдя по хронологически расположенному ряду икон на выставке, представленной в музее Андрея Рублёва в Москве, можно увидеть, как угасают на них краски и исчезает символика обратной перспективы на рубеже XV – первой половины XVI века. Но что же собой представляет эта символика, о чём она говорит?
Если на старую русскую икону, писал П.А. Флоренский, смотрит человек, знакомящийся с ней впервые, его внимание обычно бывает поражено неожиданными перспективными соотношениями, особенно когда предстают предметы с плоскими гранями и прямолинейными рёбрами – здания, столы, книги, собственно евангелия, с которыми изображаются Спаситель и Святители. Эти особенные соотношения находятся в вопиющем противоречии с правилами линейной перспективы, и с точки зрения этой последней, истолковываются чаще всего как безграмотности рисунка [9;43]. Но это ошибочное истолкование. Нарушения перспективы в своеобразной средневековой живописи вовсе не беспорядочны, а подчинены определённой системе: «уходящие параллели всегда расходятся к горизонту, и притом тем заметнее, чем больше требуется выделить предмет, ими ограниченный» (там же, с.61). Гносеологическая интерпретация, на которую опирается в своём видении Флоренский, приводит к следующим выводам. Параллельные линии в ракурсе прямой (линейной) перспективы сходятся в необъятной дали, и точка их схождения есть точка схода, или ухода, предметной реальности за ту черту, где кончается возможность её эмпирического постижения. Параллельные лини в ракурсе обратной перспективы тоже сходятся в некоторой воображаемой точке, но точка эта находится не в конце, а в начале визуальной линии. Поэтому она служит символом возникновения, рождения некоторой реальности, отличающейся от обычной эмпирической реальности, представленной в первом случае.
Так что же символизирует обратная перспектива? Соображения, высказанные нами выше, уже наводят на мысль, что обратная перспектива символизирует средствами живописи переход в запредельную область действительности. Из общих процессов, что противостоят дезорганизации, хаосу, энтропии, она выделяет из этой области процессы, которые носят названия преображения и воскресения. Именно так трактует символику обратной перспективы не только П.А.Флоренский, но и другие наши выдающиеся деятели науки и искусства. Сошлёмся в данном случае на статью замечательного современного пушкиноведа В. Непомнящего «Удерживающий теперь. (Феномен Пушкина и исторический жребий России. К проблеме целостной концепции русской культуры)» [10]. Непомнящий усматривает в феномене обратной перспективы многозначащий символ русской культуры, русской цивилизации. Православная икона с её мистической обратной перспективой, пишет он, на Руси сохранилась, а на Западе упразднилась, сменившись картиной с линейной перспективой, утверждающей евклидов взгляд на предлежащий нам физический объект. И тут проступает наиболее заметная разница между Западным христианством и православием.
Западное христианство, замечает автор, ориентировано на человека, так сказать, натурального, каков он есть сейчас; православие – на человека, каков он должен бы быть, то есть как он замышлен Богом, иначе говоря – на соотносимый с Христом идеал человека. «Отсюда разница в иерархии ценностей. В плане нравственно-гражданском вершина этой иерархии на Западе – права человека, категория внешняя по отношению к личности; в восточном же христианстве на этом высшем месте – обязанности человека, ценность внутренняя, обеспечиваемая самою личностью – прежде всего в исполнении заповедей» [10; 685]. В общекультурном плане, добавляет Непомнящий, западный тип устремлён к успехам цивилизации как сферы материальной, восточный же – к культуре как области духовного. Наконец, в области литературы, искусства главная тема Запада – человеческая судьба; тема же «восточной» – конкретно русской – литературы есть поведение человека, и это не требует доказательств [10; 685–686].
Далее в статье Непомнящего высказываются суждения, обогащающие смысл феномена символики обратной перспективы. Описанные ценностные ориентации – и основанные на них культуры, – говорит автор, можно условно определить как пасхальную и рождественскую. Такая типология позволяет оставаться в пределах понятий, общих для всего христианского мира, и тем самым (нисколько, разумеется, не умаляя величия события Рождества) нагляднее представить суть и масштабы происшедшей в этом мире драмы.
Пояснение концепций пасхальной и рождественской культуры выглядит так. «На Западе Пасха – праздник в ряду других: мистическое его содержание воспринимается менее актуально и гораздо абстрактнее, зато акцентируется «натуральная» сторона события – Распятие и крестные муки, притом тем настойчивее, чем меньше эта сторона импонирует сознанию, ориентированному на мирское благополучие, «заботы века сего». На роль «праздников праздника» такое событие не годится; зато Рождество резко выделяется из цепи событий – его локальное содержание особо актуализируется, становясь самодовлеющим: Бог так любит меня, что уподобился мне» [10; 685]. Такой акцент, добавляет автор, льстит самолюбию, оправдывает и утверждает самодостаточность моего «я», которое словно бы по праву получает санкцию свыше какое есть, в своём наличном состоянии. Оттого на Западе, по немецкой пословице, «нет гнезда выше орлиного, нет праздника выше Рождества».
Действительно, Запад культивирует больше натуральную сторону в религиозном вопросе, фиксируя внимание на том факте, что люди рождаются так же, как и Христос был рождён. Аналогия с жизнью Христа продолжается до скончания жизни человека: каждый смертный раньше или позже умирает, Христос тоже умер, хотя и мученической смертью, будучи распятым на кресте. А дальше линии религиозного сознания на Западе и Востоке расходятся – расходятся по вопросу о воскресении. Здесь делается акцент в одном случае на культ смерти, символом чего служит распятие, в другом случае – на воскресение как на факт победы над смертью. Подлинное православие, православие Амвросия Оптимского, православие русской цивилизации, возводит в культ факт победы над смертью. Та же его линия, которую принято называть иудеохристианством, использует в своём исповедальном обряде символ смерти. Хотелось бы специально отметить, что тут главную роль играет не столько догматическая, сколько именно обрядовая сторона вопроса. Именно она явилась основной причиной раскола Православной церкви на Руси в XVII столетии – раскола, инициированного никонианскими реформами.
Глубоко, в историческую даль веков, уходят корни русской, славяно-русской цивилизации, оснащённой мировоззренческой установкой на преодоление тепловой смерти вообще и смерти отдельного человека в особенности. Эта установка зафиксирована в индоевропейском языке и сохранилась в языках русском, малороссийском и белорусском. Русское слово рай происходит от индоевропейского ирий. Ирий есть край, куда улетали и откуда возвращались птицы [11; 106–107]. А в белорусском языке птичий рай передаётся словом, близким даже к слову ирий даже по звучанию – вырай ( «жура?лi на вырай мкнуцца над лясочкам» – читаем в одном из белорусских стихотворений ).
Возвращаясь к концепции обратной перспективы, следует сказать о задаче, которая ещё ждёт своего детального исследования. Есть основания полагать, что символика обратной перспективы послужила одной из идей, положенных Н.И. Лобачевским в основу не-евклидовой (Воображаемой) геометрии. Во всяком случае, заслуживает внимания специфичная оценка Воображаемой геометрии, данная Д.И. Менделеевым, который писал: «Геометрические знания составили основу всей точной науки, а самобытность геометрии Лобачевского – зарю самостоятельного развития наук в России. Посев научный взойдёт для жатвы народной». Мнимые геодезические линии в не-евклидовой геометрии суть точный аналог прямых, изображающих обратную перспективу.
§3. Спинорно-нелинейный стиль мышления как инструмент социалистического преобразования общественных отношений
Социализм, произрастающий в недрах русской цивилизации, базируется на противостоянии концепции тепловой смерти, независимо от того, в какой упаковке она подаётся: в религиозной или (квази)научной. Под таким углом зрения и следует рассматривать публикации С.А. Подолинского – статья «Социализм и единство сил природы» и книга «Труд человека и его отношение к распределению энергии» ([12], [6]). В статье «Социализм и единство сил природы» Подолинский изложил концепцию тепловой смерти Клаузиуса и выявил её ложность в отношении Земной биосферы и созидательно-трудовой деятельности людей. А в книге [6] всякие разговоры о тепловой смерти сами собой отпали, ибо было показано, что существуют антиэнтропийные источники увеличения ценности энергии, переводящие обесцениваемую рассеянием энергию в энергию превратимую. Таким источником, наряду с фотосинтезом зелёных растений, является полезный труд человека. «Под именем полезного труда, – писал Подолинский, – мы понимаем всякое потребление механической и психической работы человека и животных, имеющее результатом увеличение бюджета превратимой энергии на земной поверхности» [6; 81].
В предельно сжатой форме суть идей Подолинского изложил П.Г. Кузнецов. Процитируем некоторые из его несомненных высказываний. (Есть у него и немало сомнительных, особенно в тех случаях, когда он выписывает математические формулы. Лучше было бы, если бы он их вообще не писал).
Подолинский, указывает Кузнецов, поставил перед собой сверхзадачу: найти естественнонаучные основы социализма. Приняв во внимание эту установку, нетрудно понять, что процесс человеческого труда есть такой особенный процесс природы, который можно считать усилителем мощности. Само собой разумеется, что для усиления мощности на самом деле необходимо улавливать тот или иной поток энергии. Одним из самых простых примеров улавливания потока энергии является фотосинтез – тот самый фотосинтез, который обеспечивает рост растений. «Эффект усиления мощности прямо бьёт в глаза в условиях сельскохозяйственного производства: затраты энергии земледельца на вспашку, на посев, уход за посевом и уборку урожая меньше, чем тот запас энергии, который (под влиянием солнечного света) накоплен в самом урожае. Часть этой энергии вполне достаточна для выполнения всех работ будущего года, а излишек (он-то и делает коэффициент полезного действия больше ста процентов) образует субстанцию «прибавочного продукта». Та часть энергии, которая позволяет выполнять все работы будущего года, то есть характеризует процесс «простого воспроизводства», и есть 100%!
Здесь-то и раскрывается природа «прибавочного продукта»» [13; 8].
Естественнонаучные основания социализма стоят в одном ряду с естественнонаучной политэкономией. А последняя принципиально отличается от политэкономического учения К. Маркса. И отличается как раз в вопросе понимания прибавочного продукта и прибавочной стоимости. Маркс доказывал, что при капиталистическом производстве существует особый товар, который создаёт прибавочную стоимость. Таким товаром выступает рабочая сила. Действительно, если полагать вслед за Адамом Смитом и Давидом Риккардо, что труд является мерой «богатства народов», мерой накапливаемой стоимости, то придётся согласиться, что на капиталистическом рынке продаётся и покупается не труд, а то, что обладает трудовой стоимостью. Труд нельзя оценивать величиной стоимости, так как именно он выступает мерой стоимости. Прекрасно! С такой логикой нельзя не согласиться.
Но дальше у Маркса начинается мистификация в отношении товара «рабочая сила». (Эта мистика была отражена в романе Андрея Платонова «Чевенгур» в образе «Пролетарской силы»). С одной стороны, Маркс доказывает или стремится доказать, что капиталист, нанимая рабочего, действует по закону справедливого обмена, когда один товар обменивается на другой при условии равенства их стоимости. (Ещё Аристотель ввёл понятие справедливого обмена, суть которого в следующем. Обмен происходит в том случае, если тех, кто обменивается, во-первых, связывает взаимная потребность, и, во-вторых, если то, что подлежит обмену, в каком-то смысле равно, точнее говоря, имеет общую меру, по которой устанавливается равенство). Проследим, однако, логику Маркса. «Под рабочей силой, или способностью к труду, – писал он, – мы понимаем совокупность физических и духовных способностей, которыми обладает организм, живая личность человека, и которые пускаются им в ход, когда он производит какие-либо потребительские стоимости» [14;178]. Расходы капиталиста при покупке рабочей силы определяются расходами на воспроизводство жизненной энергии рабочего (пропитание, одежда, жилище) и на то, чтобы порождать себе подобных. Здесь Маркс специально настаивает (в отличие, скажем, от Риккардо), что сделка капиталиста с рабочим происходит в полном соответствии с законом стоимости, в общем-то честно, без обмана. Затем «диалектическая логика» делает скачок, разобраться с которым до сих пор так и не смогли сотни и тысячи специалистов по марксистской диалектике.
Фокус состоит в объяснении, за счёт чего же появляется у капиталиста прибавочный продукт, прибавочная стоимость. Маркс пытается доказать, что рабочая сила есть такая производительная сила, которая обладает способностью, окупая самое себя, производить нечто большее того, что расходуется на её содержание. Это «большее автор «Капитала» соотносит с термином или понятием «пользование». О своём открытии он заявляет так: «Теперь я хочу обратить ваше внимание на один решающий пункт.
Стоимость рабочей силы определяется количеством труда для её сохранения и воспроизводства, тогда как пользование этой рабочей силой ограничено лишь работоспособностью и физической силой рабочего» [15; 134–135]. Это высказывание должно подготовить изучающего марксистскую политэкономию к тому, что бы он признал, что работоспособность рабочей силы превосходит то количество труда, которое требуется для её сохранения и воспроизводства. Да, именно так, что и подтверждается затем следующим высказыванием: «То количество труда, которым ограничивается стоимость рабочей силы рабочего, отнюдь не образует того количества труда, которая способна выполнить рабочая сила» [15; 135]. Как видим, рабочая сила у Маркса представлена в виде машины, которая функционирует с коэффициентом полезного действия, большим 100%.
Как же можно было прийти к столь абсурдному выводу? – недоумевали те, кто серьёзно хотел разобраться в «Капитале». Специалисты по Марксу отвечали, что получить правильный ответ на данный вопрос можно только в том случае, если строить рассуждения не по правилам обычной логики, а логики диалектической. Но до сих пор никто внятно так и не объяснил, в чём состоит различие между законами и правилами обычной формальной логики и логики диалектической. А ларчик просто открывался! Концепция Маркса в отношении рабочей силы и прибавочной стоимости строится по элементарной схеме, рисующей отношение между финансовым ростовщиком, дающим деньги в рост, и должником, получателем кредита. С позиции ростовщика должник предстаёт не иначе, как машина с кпд, большим единицы, ибо его совершенно не интересует вопрос, откуда должник заполучит возросшую сумму денег для того, чтобы вернуть занятую сумму денег и проценты. Понятно, что за всем этим скрывается Ветхозаветный императив, изложенный во «Второзаконии»: «Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь, Бог твой, благословил тебя во всём, что делается руками твоими, на земле, в которую ты идёшь, чтоб овладеть ею» (Вт. 23; 20). Понятно одно и непонятно другое: почему в «Капитале» Маркса эта схема скрывается под оболочкой так называемой диалектической логики.
Научная постановка вопроса и его решение, изложенные в естественнонаучной политэкономии Подолинского, состоят в том, что все виды человеческого труда, как и труда рабочего, совершаются посредством энергетических ресурсов, необходимых для проведения той или иной работы. Энергетические ресурсы суть накопленные запасы превратимой энергии. Так что рабочая сила – это не только рабочие руки, но и крестьянский труд. Стоимость создают рабочий, стоящий за его спиной крестьянин, а затем…зелёные растения, аккумулирующие энергию солнечных лучей. Подолинский признал факт, согласно которому производительный труд аккумулирует в своих продуктах больше энергии, чем та, что необходима для воспроизводства рабочей силы. Но как объяснить данный факт? Он прямо ставил этот вопрос и давал на него научный ответ. «Согласно теории производства, разработанной Марксом и признанной социалистами, – писал Подолинский, – труд человека, выражаясь языком физики, аккумулирует в своих продуктах больше энергии, чем та, которая необходима для воспроизводства рабочей силы. Почему и как происходит эта аккумуляция?» [12; 1]. Поиски ответа на поставленный вопрос и привели к созданию естественнонаучной политэкономии, в которой функцию единой субстанции стоимости выполняет превратимая (антиэнтропийная) энергия. Впоследствии данную истину косвенно признал и сам Маркс, но его признание осталось за кадром. Напомним о нём, ибо мало кто заглядывает теперь в незаконченный третий том «Капитала».
«Если мелкая земельная собственность,– писал Маркс, – создаёт класс варваров, который наполовину стоит вне общества, который соединяет в себе всю грубость первобытных общественных форм со всеми страданиями и всей нищетой цивилизованных стран, то крупная земельная собственность подрывает рабочую силу в той последней области, в которой находит убежище её природная энергия и в которой она хранится как резервный фонд для возрождения жизненной энергии наций – в самой деревне» [16; 884–885]. Высказывание выглядит витиеватым, но указание на источник жизненной энергии общества вполне однозначно. В годы советской власти целенаправленное уничтожение русской деревни, проводимое Хрущёвыми, Заславскими и пр. («имя им – легион»), осуществлялось не иначе, как «по Марксу и Ленину». Возникает вопрос: почему же их зловещие эксперименты никто не смог приостановить? Отчасти ответом на него служит то обстоятельство, что исследования Подолинского были недоступны для научной общественности, материалы их хранились в спецхране. Но дело не только в этом. «Капитал» Маркса с выше цитированным высказыванием его автора не был запрятан! Однако никакого эффекта данное марксовское высказывание не имело. Не имело потому, что вся область социальных и социологических исследований была изолирована от естествознания. Представители монополии, приватизировавшие право на социальные исследования, ревностно следили за тем, чтобы свет естественно-научной истины не проникал в их «диалектическое тайновидение» и не обнажал его псевдонаучную суть.
Тысячи раз звучали высказывания о том, что материалистическая диалектика Маркса наследует диалектический метод Гегеля. Но по большому счёту это было неправдой. Как показали логические исследования и открытия Н.А. Васильева, создавшего не-классическую (Воображаемую) логику, необходимым признаком диалектики как логической дисциплины мысли является операция перехода в запредельную область действительности, что обычно трактуют как переход от конечного к бесконечному (см. работы [17], [18]). Гегель использует такую операцию дважды, называя её в первом случае самоотчуждением, во втором – устранением, снятием отчуждения. Абсолютный дух Гегеля в своём концептуальном саморазвитии доходит до той стадии совершенства, на которой он посредством самоотчуждения порождает природу и социальную действительность. Двигаясь дальше, дух доходит до конечной стадии развития, на которой он снимает результат своего самоотчуждения и возвращается к исходному состоянию, обогащённому всем совершенством плодов, полученных по ходу развития. На этом высшем уровне абсолютный дух подвергается калибровке, проходит через сознание творца данной философской системы. Конечной стадии развития духа соответствует наблюдаемая Гегелем социальная действительность, в отношении которой Гегель мог сказать, что всё действительное разумно и всё разумное действительно.
А что мы видим при сравнительном анализе диалектики Гегеля и диалектики Маркса? Гегель при развёртывании своей системы использует две логико-диалектические операции: имманентную и трансцендентную. Имманентная операция называется «снятием». Снятием называется отрицание с сохранением чего-то из того, что отрицается. Так дуб, вырастая из жолудя, подчиняется логике, выраженной в операции снятия. Трансцендентная же операция есть такая операция, которая означает переход от одной стороны действительности к другой. Такую операцию совершает дух, когда он переносит нас в результате самоотчуждения из чисто духовной области действительности в область природной и социальной действительности. Эта операция перехода в запредельную область называется ещё по-другому опредмечиванием. Но ликвидация отчуждения тоже представляет собой операцию трансцендентную. Другое её название – распредмечивание.
Маркс тоже оперирует категориями снятия, опредмечивания, отчуждения. Но он придаёт им исключительно имманентное значение. Так человек появляется в мире в результате опредмечивания, но опредмечивает себя не дух, как имеет место у Гегеля, а обезьяна. Не поверите? Обезьяна начинает заниматься предметно-вещественной деятельностью и … превращается в человека. Но гегелевская категория распредмечивания остаётся здесь незадействованной. Что же касается категории отчуждения, то она употребляется Марксом лишь для характеристики одной стадии развития человеческого общества – капитализма (с капиталистическим производством). Здесь марксистское учение имеет немалую заслугу и состоит она в том, что это учение показывает: вещи, предметы труда, которые создаёт рабочий при капиталистическом производстве, становятся во враждебное, чуждое отношение к своему создателю. Продукты его труда отчуждаются от него. Маркс ставит задачу устранения, снятия такого отчуждения и полагает, что она может быть решена при переходе от капитализма к социализму или коммунизму. К сожалению, такой переход описывается у него имманентными средствами. Нелинейный стиль мышления с присущими ему операциями перехода в запредельные области действительности, остаётся в рамках марксистской диалектики невостребованным, да он и не мог бы в неё вписаться в виду её материалистической односторонности. Это и даёт нам основание заявить, что марксистский тип мышления остаётся в рамках буржуазного стиля.
Маркс уподобил исторический процесс возникновения человека выращиванию гомункулуса в алхимической пробирке (по иудейской легенде – выращиванию голема) – задача средневековых алхимиков. Алхимическую пробирку он заменил замкнутым многообразием вещественно-предметной деятельности. Некоторые последователи Маркса понимали, что надо бы распредметить человека, выйти за рамки указанного замкнутого многообразия, чтобы получить более адекватное представление о человеческой сущности. Но успеха в своих попытках они не имели.
Последний штрих в характеристике спинорно-нелинейного стиля мышления связан с именем Мартина Хайдеггера. Спинорно-нелинейный стиль мышления есть такой пошаговый мыслительный процесс, когда на каждом шаге совершается переход в запредельную область действительности. Понятно, что каждый такой шаг совершается не иначе, как посредством идеальной мыслительной деятельности, присущей человеческой личности. Для марксистов идеальная деятельность есть не что иное, как «снятая», преобразованная в голове субъекта его предметно-вещественная деятельность. Для Хайдеггера идеальная деятельность человека исходит от той высшей инстанции, которую он называет бытием, проводя различие между бытием и сущим. Последовательность переходов в запредельную область действительности имеет в качестве своей вершины бытие, в просвете которого и появляется человек, умеющий мыслить, потому что ему дана способность постигать сказ бытия. Оставим, однако, философию Хайдеггера для будущего отдельного разговора. Тематика нашей статьи требует подведения некоторых итогов, одним словом – заключения.
Заключение
Марксистская политэкономия, выработанная в рамках буржуазного миропонимания, послужила идеологической основой для построения коммунистического общества в России – стране, ознаменованной победой пролетарской революции. В романе Андрея Платонова «Чевенгур» результаты претворения в жизнь данной идеологии отражены художественными средствами с такой степенью достоверности, выше которой подняться уже невозможно. Маркс, отождествляя источник прибавочного продукта при капиталистическом производстве с чем-то таким, что он называет пользованием рабочей силой, ссылается на пример с наездником и лошадью, которую кормит и использует наездник. В романе «Чевенгур» тоже фигурирует лошадь по кличке Пролетарская сила и её всадник, беззаветно преданный марксистской идее и влюбленной в неё с той же степенью страсти, с которой он любил (на расстоянии) Розу Люксембург.
Это – комиссар Копенкин. Вместе с ним коммунизм в Чевенгуре строили прекраснодушный идеалист Саша Дванов и прижимистый Прокофий. В детстве их дороги разошлись с тем, чтобы сойтись в Чевенгуре.
Прежде чем напомнить читателю, чем закончилась чевенгурская эпопея,
процитируем снова то высказывание Маркса, в котором он излагает суть своего политэкономического открытия, прибегая к образному сравнению. Читаем:
«Стоимость рабочей силы определяется количеством труда для её сохранения и воспроизводства, тогда как пользование этой рабочей силой ограничено лишь работоспособностью и физической силой рабочего. Дневная или недельная стоимость рабочей силы есть нечто совершенно отличное от ежедневной или еженедельной затраты этой силы, так же, как корм, необходимый для лошади, и то время, в течение которого она может нести на себе всадника, представляют не одно и то же» [15;134–235]. (Окончание цитаты воспроизведено выше). В романе «Чевенгур» именно так мыслил Копенкин, что, в конце концов, и стало причиной его смерти. А Пролетарская сила смогла пережить своего хозяина, потому что она успевала питаться травой, взращённой солнцем и дождями.
Воспроизведём финальную сцену, в которой изображено прощание Копенкина с Двановым. «Копенкин лёг навзничь на отдых.
– Отвернись от меня, Саш, ты видишь, я не могу существовать…
Дванов отвернулся.
– Больше не гляди на меня, мне стыдно быть покойным при тебе… Я задержался в Чевенгуре и вот теперь кончаюсь, а Роза будет мучиться в земле одна…
Копенкин вдруг сел и ещё раз прогремел боевым голосом:
– Нас ведь ожидают, товарищ Дванов! – и лёг мёртвым лицом вниз, а сам стал весь горячий.
Пролетарская сила подняла его тело за шинель и понесла куда-то в своё родное место на степной, забытой свободе. Дванов шёл за лошадью следом, пока в шинели не разорвались тесёмки, и тогда Копенкин очутился полуголый, изрытый ранами больше, чем укрытый одеждой. Лошадь обнюхала скончавшегося и с жадностью начала облизывать кровь и жидкость из провалов ран, чтобы поделить с павшим спутником его последнее достояние и уменьшить смертный гной. Дванов поднялся на Пролетарскую силу и тронул её в открытую степную ночь».
Так Пролетарская сила вернулась к степной, забытой свободе. Вернула она туда и комиссара Копенкина, правда, уже неживого. Для живых, таких как Копенкин, туда возврата не было.
Написанный в 1926–1929 годах роман «Чевенгур» имеет подзаголовок «Путешествие с открытым сердцем». В последние годы у нас появилось немало раскованных критиков недавнего прошлого, ловко оперирующими такими категориями, как утопия, антиутопия и пр. К сожалению, мало таких, кто смог проникнуть в сущность марксистской утопии или хотя бы овладеть осмысленным чтением таких романов Андрея Платонова, как «Чевенгур» или «Котлован». «Котлован» – социально-психологическое эссе. Его понять проще. А повесть «Чевенгур» требует знакомства с сочинениями Маркса. Кажется невероятным, чтобы можно было бы передать художественными средствами суть псевдонаучной утопии, о которой сам Ильич сказал: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно».
Приложение
Идея социализма, порождённая в русле развития русской цивилизации
Социализмом здесь называется особый способ воспроизводства общественной жизни, при котором совершается переход (всякий раз) от нестроения к стройности (от накопившейся энтропии к эктропии) при соблюдении трёхсторонней справедливости – социальной, национальной и в отношении к природе.
Социальная и национальная справедливость означает, что при социализме не допускаются проявления социального и национального паразитизма со стороны отдельных кланов или сословий (классов). Справедливость в отношении к Природе (Земной биосфере) обеспечивается эквивалентным обменом между обществом и Природой, в смысле концепции, разработанной Д.И. Менделеевым. (Термин «стройность», означающий эктропию, ввёл в научный обиход Н.А Умов. Проблема эквивалентного обмена между обществом и Природой требует отдельного рассмотрения. Поэтому ограничимся здесь одним высказыванием Д.И. Менделеева, которое даст представление о том, что конкретнее имеется в виду. В статье «Мысли о развитии сельскохозяйственной промышленности» Мендделеев писал: «Жива земля, живы и воды и воздух, лучи и организмы, и вот среди этой суммы жизней надо выбраться на путь добычи полезностей, не кичась, не грабя и только порицая других, а в согласии с ними, доставляя им подобное чрез мену мирную». Все перечисленные элементы живого потому и называются живыми, что они суть компоненты Земной биосферы – сферы жизни).
Социализм – это не социальное состояние, а особый, как сказано выше, способ воспроизводства общественной жизни.
Принципиальную разницу между общественно-экономическими атрибутами социализма и капитализма можно выразить следующим образом. Социализм есть такой экономический строй, при котором всё, что было добыто в Природе и произведено (приумножено) в процессе производства, подлежит распределению среди членов общества по справедливым законам, принятым этим обществом. Капитализм есть такой экономический строй, при котором на рынке приобретается рабочая сила и всё, что она добыла в Природе и произвела в процессе производства в форме стоимости, по закону принадлежит тому, кто её (рабочую силу) приобрёл и заставил работать на себя.
Одной из форм перехода от нестроения к стройности служит кооперация, примером чего выступает кооперативное движение, организованное в дореволюционной России.
Литература
1. Козырев Н.А. Избранные труды. Л.: издат. Ленинградского университета, 1991.
2. Антипенко Л.Г. К вопросу о частном и общем решениях квантово-релятивистского уравнения Дирака и их интерпретации // Сб. «100 лет квантовой теории», М.: Институт философии РАН. 2002.
3. Пенроуз, Роджер. Путь к реальности или законы, управляюшие вселенной. Москва, Ижевск, 2007.
4. Поулз Д. Отрицательные абсолютные температуры и температуры во вращающихся системах координат // Успехи физических наук, т.LXXXIV, вып.4, 1964.
5. Материалы «круглого стола» памяти Побиска Георгиевича Кузнецова, проведённого 4 декабря 2001 года // Задачи научного сообщества в постановке целей человечества и обеспечении национальной и международной безопасности. М.: изд. Госдумы, 2003.
6. Мыслители Отечества. Подолинский Сергей Андреевич. М.: «Ноосфера», 1991.
7. Антипенко Л.Г. Термодинамическая теория канцерогенеза и её медицинские перспективы. Сайт: www. titanage.ru
8. Кн. Евгений Трубецкой. Три очерка о русской иконе // Русская мысль. 1918, январь-февраль.
9. Флоренский П.А. У водоразделов мысли. М.: Правда, 1990.
10. Непомнящий В. Удерживающий // Русский мир в лицах. Александр Сергеевич Пушкин. М.: Русскiй мiръ, 2006.
11. Миролюбов Ю. Сакральное Руси, том I. М.: «Золотой век», 1997.
12. Подолинский С.А. Социализм и единство сил природы // cайт: www.plekhanovfound.ru
13. П.Г. Кузнецов. «Его действительное открытие…» // Мыслители Отечества. Подолинский Сергей Андреевич. М.: «Ноосфера», 1991.
14. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23.
15. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 16.
16. Маркс, Карл. Капитал, т. III, части первая и вторая. М., 1970.
17. Васильев Н.А. Воображаемая логика. Избранные труды. М., 1989.
18. Г.Х. фон Вригт. Логика и философия в XX веке // Вопросы философии, 1992, №8.
|
|
