Поиск по сайту
Подписка на рассылку

Судьба монархической идеи в России

 

        4. Отношение самодержавного монарха и его подданных к Богу

        Бесспорная истина состоит в том, что в человеке сочетаются два начала: природное и надприродное, или сверхприодное. Своим природным началом он обращён к миру животных, а благодаря сверхприродному – духовно-нравственному началу – он соотносится с тем, что выше его, с Божеством. Социал-дарвинисты, марксисты и прочие такого рода вульгарные материалисты и социологи хотели бы отнять это второе начало у человека, принудить людей к тому, чтобы они сами зачислили себя в разряд животных с той только оговоркой, что это – отряд высших животных, отличающихся от всех прочих своими разносторонними трудовыми навыками («человек творит по мерке любого рода животных»). Нет смысла опровергать такой абсурд. Духовных дегенератов нельзя убедить в существовании того, чего у них нет. Наши цари-самодержцы были людьми православными и не отрекались от веры в Бога. Но своё отношение к Богу они понимали по-разному в зависимости от своей принадлежности к одной из двух царских династий. Представители Дома Романовых носили на себе клеймо «раба божьего». А под этим клеймом скрывается духовное умопомрачение. Дело в том, что человек, называющий себя «рабом божьим», ставит Бога в положение рабовладельца. Тем самым он искажает идею Бога, данную ему от Бога, и идею самого человека.
      Предки наши, принимавшие православно-христианскую веру, хорошо разбирались в этом вопросе. При переводе канонических библейских текстов на старославянский язык термин «раб божий» был ими заменён на термин «отрок Господен», «отрок Божий». Отзвук этого существенного религиозного момента нашёл отражение в картине художника М. Нестерова «Видение отроку Варфоломею». Славянские племена не знали рабства, и свободный славянин-русич не смог бы понять, как это по своей воле он стал бы рабом хотя бы и с приставкой «божий».
      Откуда же взялось впоследствии духовное рабство? Да от той зарождавшейся в христианстве ереси, которая на Руси получила название «ереси жидовствующих». «Ересь жидовствующих», как указывали наши православные святители, долгое время ей противостоявшие, представляет собой смесь иудаизма с латинством (католичеством). Подтверждение этому мы находим во множестве святоотческих текстов – посланиях, увещеваниях, предупреждениях. Св. Феодосий Печерский (ок. 1036 – 3.05. 1074), ополчаясь против иудаизма и латинства, утверждал, что Бог наказывает Русскую землю за грехи людей и наводит на неё в гневе стихийные бедствия и нашествия иноплеменников (см.: Мир политической мысли. Хрестоматия по политологии, ч.IV, кн.1 (под ред. А.К. Голикова, В.Е. Юстузова). СПБ., 1999, с.32 –33). Но он не утверждал, как это часто мы слышим от псевдоверующих, будто Бог наказывает согрешивших тем, что отдаёт их на расправу дьяволу, «попустительствует» дьявольским козням.
      Ещё один пример. Старец Елеазарова монастыря Филофей, обращаясь к великому Московскому князю Василию II (Василию Васильевичу), писал в “Повести о Восьмом Флорентийском соборе1448г.” (соборе униатском) следующее: “Радуйся, благоверный князь Василий, который Русскую землю верою утвердил истиною православною, и положил венец на голове твоей – святое крещение.
       Радуйся, православный князь Василий, утвердил ты всех священников церковных. <…>. Да кто же не удивится такому твоему благочестию, который отсек от святой церкви ересь и срезал колос буйства латинского, и не дал ему расти во святых церквах, и в православном христианстве, и не дал разразиться буйству Ветхого закона, дабы вкусили и повергли православную веру» (Мир политической мысли, с.93). От Ветхого закона – вот откуда исходило дьявольское искушение! Напомним, что то же самое делает и митрополит Иларион Киевский, отвергая иудейский Закон (Тору) в пользу православной Благодати. («Закон» сопоставляется с тенью, ночным холодом, а Благодать – с солнечным сиянием и теплотой).          
      Рюриковичи – князья и цари Московские – соблюдали эти православные заповеди. Искушения были и тогда, но они их преодолевали. Иван Грозный иногда называл себя «рабом божьим» (см. его послания к кн. Курбскому), но из контекста принадлежащих ему документов видно, что «раб божий» у него не более, чем риторический оборот; царь витийствовал, но это не значит, что он чувствовал себя рабом в каком бы то ни было смысле.
       Если кто-то усомнится в том, нет ли здесь преувеличений в смысле соблюдения чистоты веры православной в княжеской и царской династии рюриковичей, пусть он ознакомится со свидетельствами иностранцев. Англичанин Дж. Флетчер, будучи посланником английской королевы Елисаветы при Дворе Феодора Иоанновича, вернувшись в Англию, издал в 1591 году книгу впечатлений «О русском государстве». В ней он, в частности, сообщал: «… что касается до Слова Божия, то они (русские люди.– Л.А.) не читают всенародно некоторых книг Священного писания, каковы, например, книги Моисея, особенно последние четыре: Исход, Левит, Числа и Второзаконие, признавая их недостоверными и утратившими своё значение со времени пришествия Христова, так как ими не установляется никакого различия между законом нравственным и обрядовым. Книг пророческих они не отвергают, но не читают их публично по той причине, что в них содержатся только прообразования о Христе и они относятся (как они говорят ) только к евреям» (Дж. Флетчер. О государстве русском. М.: Захаров, 2002, с.138).
       Религиозный культ наших предков до раскола был таким, что обрядовая его часть точно соответствовала главным символам православного вероисповедания – трёхипостасной сущности Бога и двуединой природе – Божественной и человеческой – Иисуса Христа. Это выражалось в том, что трёхкратное осенение себя крестным знамением производилось двуперстием. Как досконально выяснил П.И. Мельников-Печерский, изучавший жизнь староверов, в символике двуперстия они видели то, что и надлежало видеть согласно канонам, принятым на Вселенских соборах православно-христианской Церкви. ( Речь, конечно, идёт о соборах, состоявшихся до 1054 года, т.е. до разделения единой христианской Церкви на православную и католическую).
        Никоновы религиозные реформы, проведённые в годы царствования Алексея Михайловича Романова в XVII столетии, проводились в интересах католичества и папизма. Что видно хотя бы из того, что они, превращая человека в «раба божьего», отнимали у него божественное достоинство. А когда царь превращался из соработника Бога в «раба божьего», от него невозможно было ожидать толкового управления государством. Самодержавная империя становилась беззащитной перед лицом внешней и внутренней угрозы для её безопасности.
       Царь Николай II – последний из Дома Романовых – много времени проводил в ежедневных молитвах. Но это не добавляло ему императорской мощи на благо своего народа. Скорее, наоборот. Изменив воинской присяге в самом начале революции !917 года, он вверг страну в пучину страшной гражданской войны. Он не мог подавить бунт восставших рабов, потому что сам носил на себе цепи духовного рабства. И, как теперь мы знаем, самодержавие окончилось в России не в 1917 году, а раньше, тогда , когда к финансовой и исполнительной власти был допущен С.Ю. Витте. Об этом свидетельствуют воспоминания, дневники и письма русских староверов-патриотов.
        Вот что записал один из них А.А. Киреев 2-го декабря 1905 года:     «Соединённые депутации москвитян представлялись Царю, произошло нечто глубоко потрясающее и трагическое. Депутациям было сказано, что Царь их примет, но они не должны говорить речей (довольно странное условие). <…>. Царь вошёл, держа в руках бумагу! Поклонился и начал читать о неизменности Его воли относительно данных конституционных прав (17 окт/ября/). Депутаты начали говорить поочерёдно (нельзя же было совсем молчать). Передали Царю Образ, снятый с рамки Алексея-митрополита. <…>. Говорили и князья, и профессора, и крестьяне, и публицисты, кто во фраке, кто в кафтане, кто в пиджаке. Смысл был один – не давай нас в обиду, Ты для нас Самодержавный наш Отец; прогони Витте. Царь конфузился … депутаты коленопреклонённо плакали. Это был последний проблеск закатившегося солнца самодержавия! Плачевно окончилось оно, без борьбы, без всякой попытки сопротивления, вяло, трусливо, бесславно!».
      Да не подумают о том, что царь заботился о конституционных правах российских крестьян. Нет, это были всё те же «права человека». О каком человеке идёт речь, здесь нет необходимости уточнять. 10 ноября 1906 года Киреев записывает: «<…> Витте, по-видимому, стоит за расчленение России, за федерацию, за республику, которой он будет президентом. Будто бы этому плану сочувствует Рузвельт?» (Из дневника А.А. Киреева // Хранить вечно. Империя под ударом // Специальное приложение к «Независимой газете», №1 (11) от 29 апреля 2001 года).
        Кто же после таких свидетельств не согласится с тезисом о том, что революция 1917 года была всего лишь завершением антинациональной политики, начатой с воцарением в России Дома Романовых после династии рюриковичей?!                   
    
 Если к этому выводу и потребуется ещё какое-то дополнительное пояснение, то достаточно будет сослаться на феномен царского приближённого (непосредственно к семье Николая II ) Григория Распутина. Распутин стал предельным выражением того положения подданных Российского императора и самого императора, которое заключено в словах «раб божий». «Распутин…, – читаем мы в книге А.Н. Боханова «Сумерки монархии» – символ, эмблема, клеймо и  проклятие последних   Романовых. Его разоблачали при жизни, клеймили и высмеивали после смерти, но этот человек-призрак, человек-демон до сих пор не прояснён до конца. Не сам по себе, с конкретным человеком всё более или менее ясно; он нуждается в анализе и истолковании в контексте персонифицированного им духовно-нравственного явления, имя которому – старчество» (А.Н. Боханов. Сумерки монархии. М.: Воскресенье, 1993, с.95). В старце на Руси видели посредника между Богом и людьми. И такой взгляд во многих случаях находил оправдание. Убедительный пример тому – деяния, угодные Богу и людям, оптинского старца Св. Амвросия. Но при монархических сумерках в моду вошли псевдостарцы, которые становились препятствием на пути возвышенных устремлений человека к Божеству. Среди них Распутин – точка приложения самых тёмных и разнузданных сил, находящихся на противоположной от Бога стороне. Поведение Распутина – разгул «раба божьего», отпущенного на свободу. Примерно так о нём пишет и Боханов: «В распутинской жизни было слишком много разнузданности, походившей на разгул и кураж обезумевшего от власти и возможностей раба, волею случая вознёсшегося наверх и спешившего насладиться несказанной удачей» (с. 212). Нет поэтому ничего удивительного в том, что смерть Распутина знаменовала собой и кончину монархического режима власти в России. 
Назад 1 2 3  <4> 5 6 Вперед