"Троянский конь" в исторической судьбе русского народа

«Троянский конь» в исторической судьбе русского народа

Бойтесь данайцев, дары приносящих

Из завещания наших предков.

Приблизительно в срок, насчитывающий двенадцать столетий до н.э., закончилась десятилетняя война между жителями Илиона и ахейцами─данайцами. Пала Священная Троя. Пала, несмотря на то, что в открытом, честном бою она была непобедима. Исход войны в пользу ахейцев решил их удачный ход, вошедший впоследствии в поговорку как ход конём. Только конём была не шахматная фигурка, а огромное деревянное сооружение, изготовленное ахейцами в виде коня и преподнесённое троянам в качестве дара от имени высших богов.

В его утробе ахейцы запрятали группу диверсантов во главе с Одиссеем (Улиссом). И когда трояне вкатили сие сооружение в свой город, диверсанты выскочили из него и открыли ворота для своих подельников. Ахейцы быстро овладели спящим городом. Трою постигла страшная участь. Почти все её жители были вырезаны. Спастись удалось немногим.

Было ли в дальнейшей истории человечества нечто подобное Троянской войне и акции, аналогичной ходу «троянского коня»? Сейчас некоторые историки полагают, что если вести отсчёт тем войнам, которые имеют мировые масштабы, то на место первой мировой войны следует поставить войну Троянскую. А вторая мировая война предстанет в таком случае как единая, только прерванная на двадцать лет, военная страда, начатая в 1914 году и закончившаяся в сентябре 1945 года. Предстанет вместе с российской революцией 1917─1991 годов. Английский историк Фрэнк Джозеф (Frank Joseph) в своей книге «Уцелевшие атланты» (М.: «Вече», 2008) заявляет: «Первая мировая война началась вовсе не 21 июля 1914 года, и не в Сербии. На самом деле она разразилась почти на три тысячи лет ранее на северозападном побережье нынешней Турции» (с.17). К такому выводу подтолкнул его анализ материалов междисциплинарной конференции «Природные катастрофы в период бронзового века», состоявшейся в Кембридже летом 1997 года. Но этот вывод может быть обоснован и на чисто историческом материале, если подойти к его изучению, вооружившись новым историософским, или метаисторическим, методом, который представляет собой результат синтеза истории как науки и современного теоретического естествознания, в первую очередь, фундаментальной физики и математики.

Новый метод даёт возможность по-новому осветить историческое бытие русского народа, дважды вовлечённого в две мировые войны и дважды претерпевшего бедствия из-за того, что не смог своевременно различить смертельную опасность, запрятанную в «дарах данайцев».

Сначала о том, чем отличается предлагаемый мною метаисторический метод от прежней методики исторических изысканий? Допустим, я хочу узнать, следуя историческим источникам, кто такие «люди моря». Для этого мне придётся обозреть целую серию соответствующих сведений, перечисленных, скажем, на веб-страницах 1,2, 3, … Интернета, и выявить в них нечто общее, инвариантное. Так, естественно, поступает всякий профессиональный историк, стараясь упорядочить расположенные во времени и пространстве события, его интересующие. Далее он пытается подать их в виде цельной, связной картины, в той форме, которую принято называть нарративом. Понятно, что нарративное, или повествовательное, изложение исторических событий во многом зависит от субъективных предпочтений историка, от его мировоззренческих установок. Поэтому мы сталкиваемся с проблемой редукции исторического субъективизма.

Мне представляется, что современная наука располагает одним важным средством, позволяющим свести к минимуму субъективный произвол в процессах исторического дискурса. К операции обобщения, поиска инвариантности в разнообразии исторических сведений следует добавить методическую операцию, смысл которой раскрывается понятием предельного перехода. Под этим понятием надо мыслить сдвиг в запредельную, сверхчувственную область действительности, которая существует наряду с обычной эмпирической реальностью. Современная физика позволяет составить вполне научное представление об этой области. Обратимся к фактам.

Релятивистская теория пространства и времени (специальная теория относительности) оперирует инвариантом, в котором аккумулировано то общее в описании физических событий, что остаётся неизменным при преобразовании исходной инерциальной системы отсчёта в другую инерциальную систему. При этом из-за того, что вещественно-материальные системы отсчёта не могут двигаться со скоростью, равной скорости света или превышающей её, часто делают неправомерный вывод, что в природе не существует физически реальных сверхсветовых процессов. Аргумент в пользу отрицательного вывода такой: если бы сверхсветовые процессы существовали, они потребовали бы для своего описания мнимых параметров пространственной протяжённости и временной длительности. Таким вот образом в сознании большинства учёных устанавливается господство ложной физической идеологии, согласно которой вещественный пространственно-временной универсум есть единственный универсальный фон, на котором совершаются все физические и исторические события. Поэтому когда в процессе исторического познания обнаруживаются события, которые нельзя объяснить, мысленно оставаясь на этом фоне, историки попадают в затруднительное положение; всё, что не вписывается в вещественную схему, они обычно относят к разряду вымышленных мифов.

Приведу на этот счёт конкретный пример, взятый из «Истории» Геродота. В одном месте своего исторического нарратива он заводит разговор о гипербореях, выделяет одного из них ─ человека по имени Абарис − и замечает: «Я не хочу ведь упоминать сказание об Абарисе, который, как говорят, также был гипербореем: он странствовал по всей земле со стрелой в руке и при этом ничем не питался (в существование гипербореев я вообще не верю)» (Геродот, История, IV, 36). «В существование гипербореев я вообще не верю» значит, что историк не принимает в серьёз сказание об Абарисе и считает его мифом. Но теперь, когда мы читаем «Историю» Геродота, мы не можем не задуматься о том, что скрывается за этим мифом. Вполне допустимо, с научной точки зрения, полагать, что Абарис передвигался в пространстве так, как движутся наблюдаемые в наше время НЛО. Достижение ими необычайно высокой скорости движения объясняется тем, что их средняя скорость слагается из двух компонентов: скорости досветовой и скорости сверхсветовой. Если тот же Абарис мог освоить такой механизм движения, то это означало бы наличие у него способности выходить за пределы пространства-времени в царство сверхсветовых скоростей. Современная физика позволяет отождествить это царство с физическим вакуумом. (В космологическом плане физический вакуум и пространственно-временной универсум предстают соответственно в виде всеохватной чёрной дыры и белой дыры).

Пространственно-временной универсум и физический вакуум суть те две ипостаси мироздания, именуемые в философии бытием и небытием, на грани которых зиждется вся живая природа. Когда антропоид в процессе своей эволюции осознаёт эту двойственность (жизнь на «лезвии бритвы», по образному выражению И.А. Ефремова), тогда-то он выделяется как homo sapiens из мира высших животных. Человеческое сознание предстаёт в этом свете как осознание своей собственной жизненной двойственности, чем оно и отличается от сознания высших животных. Нас не должно вводить в заблуждение то обстоятельство, что фактор двойственности осмысливается человеком на первых порах в религиозно-мифологической форме.

В рамках данного мировидения мы начинаем понимать, почему в античные времена люди окружали себя бессмертными богами. Скрытая жизнь олимпийских богов, их уход в небытие и возврат из него должен был служить примером для людей, занятых божественными помыслами. И хотя в христианской религии исторические факты возвращения представителей рода человеческого из «потустороннего мира» возводятся в ранг одного уникального, исключительного, события – насильственной смерти и воскресения Иисуса Христа – это не должно никого смущать. Научный подход к изучению исторических событий и явлений обязывает нас прозревать в исключительном − всеобщее, устанавливать меру его закономерности. В этом смысле христианская религия делает шаг в сторону научного мировидения, когда провозглашает Иисуса Христа Сыном человеческим.

Приступая к изучению исторической жизни русского народа, следует не упускать из виду различие между именами собственными и именами нарицательными (прозвищами) тех или иных племён и народов. Русов, жителей Илиона, древние греки именовали венетами (енетами) (см. «Илиаду»). Ещё известны их областные имена: лидийцы (людины), пафлагонцы (поблагонцы), фригийцы (значит: брегийцы, или горжане) и др. (См. подробнее: Чаромутие или священный язык магов, волхвов и жрецов, открытый Платоном Лукашевичем. ПетрорградЪ, 1848 ─ Москва, 2008, с. 30). Хетты знали Илион под именем Таруисы или Вилусы. Венетов, прибывших после разгрома Трои в Италию, стали называть этрусками, хотя сами себя они именовали росенами. Затем мы знаем, что венеты, расселившиеся по территории нынешней Германии и Польши, получили известность уже под именами вендов, или виндов, варгов (варягов), пруссов. Все они, как отмечает Ю. Венелин, входили в состав Балтийской Славонии (Юрий Венелин. Истоки Руси и славянства. М.: Институт русской цивилизации, 2011, с. 557). В Повести временных лет раскрывается собственное имя варягов – Русь. Но Русь ─ это не только варяги, но все венеты-венды. Потому-то эстонцы до сих пор русских называют вене.

И, может быть, настала пора во всеуслышание заявить, что предки русского народа пришли на Землю Русскую не только от моря Варяжского (Балтийского), но и от моря Меотийского (Азовского). Ведь мы теперь знаем, что тех жителей Илиона, которые после разгрома Трои прибыли в Меотию, греки называли синдами, или меотами. А синды находились на острове Русия и в ближайших к нему местах и напрямую именовали себя русами. Остров Русия располагался между двумя рукавами реки Гипанис (Кубани), которые впадали − один в море Азовское, а другой в море Чёрное. ( К настоящему времени черноморский исток Кубани пересох, что случилось относительно недавно, всего лишь лет двести─двести пятьдесят тому назад). Прямым текстом об этом говорится в труде арабского географа персидского происхождения Умара Ибн Русте «Книга дорогих ценностей» (жил в IX─первой трети X в.). Приводим из неё наиболее существенные сведения об острове Русия и его жителях.

Ибн Русте пишет так: «Что касается русов (ар-руссийа), то они на острове, окружённом озером. Остров, на котором они живут, протяжённостью три дня пути, покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр до того, что стоит только человеку ступить на землю, как она трясётся из-за обилия в ней влаги. У них есть царь, называемый хакан-рус. Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются и забирают их в плен, везут в Хазаран и Булгар и там продают. У них нет пашен, а живут они лишь тем, что привозят из земли славян. Когда у них рождается сын, то он (рус. – Л.А.) дарит новорождённому обнажённый меч, кладёт его перед ним и говорит: «Я не оставлю тебе ничего, кроме того, что приобретёшь этим мечом. <…>.

Они храбры и мужественны, и если нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его полностью. Побеждённых уничтожают и[ли] обращают в рабство. Они высокого роста, статные и смелые при нападениях. Но на коне смелости не проявляют и все свои набеги и походы совершают на кораблях.

[Русы] носят широкие шаровары, на каждые из которых идёт по сто локтей материи» (Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия, т.III, М., 2009, с. 47─49).

То обстоятельство, что русы обижали других славян, нашло отражение в русских былинах. В былине «Волх Всеславьевич» Волх совершает поход на земли Индейского (значит: синдского. – Л.А.) царя Салтана Ставрульевича, убивает его и берёт за себя его молодую жену, а дружину женит на девицах. Заделавшись Индейским царём, остаётся там жить и царствовать. Как видно, в былине мы находим исторически достоверное и вместе с тем легендарное тьмутороканское княжество, послужившее прообразом Индейского царства.

Многие историки, знакомясь с текстом Ибн Русте, ставили под сомнение отождествление острова Русия с Тьмутороканью, поскольку размеры реального географического острова в дельте Кубани намного меньше тех, что, вроде бы, указывает Ибн Русте (три дня пути). Это недоразумение возникло, как теперь выясняется, из-за неточного перевода как раз того места в тексте арабского автора, где говорится об острове. В книге Г.В. Вернадского «Древняя Русь» узнаём, как на самом деле выглядит сообщение Ибн Русте. «У Ибн Русте сказано: «Страна русов является островом на озере (ср. Гардизи: «на море»); до острова три дня пути через леса и болота, и там такая влажная трясина, что когда человек наступает на почву, она вся колышется от сырости» (Г.В. Вернадский. Древняя Русь. Тверь: «ЛЕАН», 1966, с. 292). Трёхдневным путём определяется, стало быть, не размер острова, а расстояние до него. Также вполне понятно, почему Ибн Русте акваторию вокруг острова называет озером, а Гардизи ─ морем. (У Гардизи: «Что же касается русов, то есть остров, расположенный в море. <…>. У них есть царь, называемый хакан-рус. Число жителей на этом острове 100000 [человек]».

Всему выше сказанному мы находим подтверждение у знаменитого греческого историка и географа Страбона (63/64 г. до н.э.− 23/24 н.э.). Страбон, в частности, сообщает: «Выше Корокондамы лежит довольно большое озеро, которое по её имени называют Корокондамским (совр. Таманский залив. – Л.А.); в десяти стадиях от деревни оно соединяется с морем. В море впадает один рукав реки Антикита и образует остров, омываемый этим озером, Меотидой и рекою. Некоторые и эту реку называют Гипанисом, подобно [реке], соседней с Борисфеном» (см.: Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия, т.I. М., 2009, с. 120). Далее он особо выделяет Синдику, царство синдов со столицей Горгиппией (историки полагают, что она располагалась там, где находится современный город Анапа). У Геродота синды живут рядом со скифами, но скифами не являются (Геродот, IV; 28, 86).

Споры зарубежных и отечественных историков по вопросу о том, кто такие русы и откуда они пришли, могли бы быть в значительной степени улажены, если бы дискутирующие прислушались к голосу вещего Бояна, донесённого до нас в Слове о полку Игореве. Но как бы там ни было, точка в этих спорах поставлена и поставил её наш выдающийся лингвист-историограф О.Н. Трубачёв. При внимательном изучении его научных исследований приходишь к выводу, что язык есть не только средство общения среди членов данного рода-племени, живущих в теперешнее время, но средство связи с теми, кто покинул пространственно-временной универсум и ушёл в другой мир, в физический вакуум, в ту пустоту, которая на санскрите носит название шуньята. В статье «Свидетельствует лингвистика», опубликованной в газете «Правда» от 13 декабря 1984 года, Трубачёв, в частности, писал: «Раньше, подражая средневековым авторам, выводили, например, славян от скифов, действительно живших на юге России и на Украине в древности. Все знают «Скифов» Блока: «Да, скифы мы, да азиаты мы с раскосыми и жадными очами». Это сказано о русских. Но наука ещё при жизни Блока внесла поправку насчёт «раскосых очей» (скифы антропологически оказались европеоидами). Говорили же скифы на иранских наречиях, короче, были предками современных осетин».

Явление русо-славян есть явление южное. При этом, когда Трубачёв описывает данное явление, он вообще оставляет в стороне нордистскую теорию происхождения Руси как незаслуживающую сколь-нибудь серьёзного внимания. Современная редакция южной версии этимологии термина Русь, пишет он, основывается на гораздо более многочисленном комплексе аргументов, сравнительно с норманистской (варяжской, древнешведской) версией, включая такой важный параметр, как значительно бóльшая временная глубина (древность абсолютных датировок). «Сюда относятся хорошо согласуемые с суммарным наблюдением о направлении хода человеческой истории ("история начиналась на юге") свидетельства древних историков о продвижении славян-антев в Северное Причерноморье и Приазовье уже в IV-VI вв. н. э. (Иордан, Прокопий Кесарийский). В это время, несмотря на значительные передвижения народов, сохраняется еще древнее население Боспорского царства и прилегающих районов Приазовья и Причерноморья, где, по свидетельству языкознания, племена синдо-меотов и тавров говорили на диалектах индоарийской принадлежности, отличных, от языка иранских скифов, сарматов, аланов. Сейчас имеются основания говорить также об отражениях местных индоарийских реликтов в местном славянорусском, что имеет немалое значение для относительной хронологии и одновременно открывает новые подходы к старой и спорной проблеме Азовско-Черноморской Руси». (О.Н. Трубачёв. Труды по этимологии: Слово. История. Культура. Т.2. М.: Языки славянской культуры, 2005, с.479).

По-разному сложились судьбы венетов, прибывших Италию и Меотию после Троянской войны. Фрэнк Джозеф напоминает, что венеты (венетии), перебравшиеся в Италию, основали города Патавиум (нынешняя Падуя) и Венецию. Поселились они также в Бретани, омываемой водами Бискайского залива и проливом Ла-Манш. К сожалению, нам приходится констатировать, что эти «венетии», как и остальные венеты, расселившиеся на территории Балтийской Славонии, были, в конце концов, либо уничтожены, либо ассимилированы германскими племенами. В последний раз венеты французские напомнили о себе Вандейским восстанием, вспыхнувшим в марте 1793 г. и направленном против зачинщиков масонской революции 1789─1793 гг. Восстание было жестоко подавлено. (Якобинский генерал Вестерман в пылу революционного воодушевления писал в Париж по поводу победы над Вандеей: «Граждане республиканцы, Вандея более не существует! Благодаря нашей свободной сабле она умерла вместе со своими бабами и их отродьем. Используя данные мне права, я растоптал детей конями, вырезал женщин. Я не пожалел ни одного заключённого. Я уничтожил их всех»).

А венеты-меоты (они же: синды, роксоланы), хотя и находились долгое время в малом количестве, но выжили и положили начало государственному устройству Руси. В Азии, писал М.В. Ломоносов, они «не обинулись стать противу военачальников храброго на Востоке царя Митридата Евпатора» (М.В. Ломоносов. Записки по русской истории. (М.: ЭКСМО, 2003, с.63−64). Народ этот, по словам Ломоносова, был весьма храбрый; он «преодолел мужественных скифов и с пространных селений выгнал, что ему без великих сражений и знатных побед учинить было нельзя» (там же, с.446−447). Он проложил тот путь на север, к морю Балтийскому, который стал известен как путь из варяг в греки.

Отметим наличие одной курьёзной детали в некоторых исторических исследованиях. Относится она и к изысканиям Г.В. Вернадского. Вскрывая ложный характер известной норманской версии образования Киевской Руси, он называет её приверженцев ортодоксальными норманистами, а себя относит к числу норманистов не-ортодоксальных. Разница между теми и другими заключается в этнической трактовке севера и юга. Русь, признаёт Вернадский, начиналась с юга… потому что туда, к Азову нагрянули шведы и приобщили русских к делам государственным. Оттого шведы тоже стали называться русью. Процитируем одно место из его книги «Древняя Русь», чтобы увидеть, как приходится исхитряться профессиональному историку в деле подлаживания исторических фактов под свои априорные установки. Мы уже говорили в предшествующих главах, пишет Вернадский, о многих случаях раннего употребления названия «русь», или «рось» в Южной Руси. Вряд ли можно отрицать, что оно существовало там, по крайней мере, с четвёртого века. Не позднее начала девятого века название присвоили себе шведские воины, установившие контроль над донской и азовской территориями. «Эти руссифицированные шведы вскоре стали известны как «русь» в Византии и на Ближнем и Среднем Востоке. Как мы увидим впоследствии, в связи с приходом князя Рюрика в Новгород (около 856 г.) была попытка, так сказать, «пересадить» название «русь» с юга на север и связать его происхождение с кланом Рюрика. Но эта новая теория была продиктована политическими соображениями, и ни в коем случае не распространяется на подоснову древнейшей русской истории» (Г.В. Вернадский, с.286). Если «эта новая теория» ─ плод политических соображений, то тогда что же есть новейшая теория самого Вернадского?

Теперь о том, как выглядит изначальная операция «троянский конь». Наиболее подробно она описана во второй песне «Энеиды» Вергилия. Священным символом (оберегом) жителей Илиона был Палладий ─ скульптурное изображение богини Афины-Паллады, находившееся в одноимённом храме. Два ахейца, Улисс и сын Тидея Диомед, пробрались в Трою через канализационную трубу и выкрали из храма эту реликвию. (Нашлись для них и помощники среди жителей города, из тех самых, кого позже стали называть «пятой колонной»). Трояне чувствовали свою вину и боялись, что утрата реликвии обрушит после этого на них гнев всех богов. А к тому времени ахейцы, по инициативе Калханта (Калхаса), соорудили вблизи города огромного деревянного коня. Этот конь, по их коварной версии, должен был послужить в качестве дара богам с тем, чтобы они поспособствовали их благополучному возвращению на родину. Пленённый троянами ахеец Синон представил себя в качестве жертвы и недруга ахейцев и сочинил версию, согласно которой конь-то на самом деле является даром Минерве (Афине-Палладе). А ахейцы, по его словам, соорудили его столь огромным, чтобы жители Трои не смогли его захватить и переместить через городские ворота к храму богини.

Троянский жрец Лаокоон разгадал хитрость врагов и пытался рассказать о ней своим соотечественникам. Но в то время, когда он совершал молитвенный обряд перед алтарём Нептуна, на морской берег выползли две змеи. Они напали на Лаокоона, задушили его самого и двух его сыновей. Трояне усмотрели в этом событии недовольство Минервы и поспешили втащить коня в город, разломав стену. А засевшие в утробе коня Улисс, Калхант и ещё несколько ахейцев распахнули стратегически важные ворота города. Участь Трои была решена.

Во второй раз подобного рода данайский дар был преподнесён русскому народу в годы второй мировой войны и российской революции 1917 года. В романе Андрея Платонова «Чевенгур» он представлен в образе коня Пролетарская Сила, на котором разъезжал и рубился с контрреволюционерами большевицкий комиссар Копенкин. Копенкин ─ революционер особого склада: в революции он участвовал ради своего чувства к Розе Люксембург. Нетрудно понять, что здесь, в новых условиях, Роза Люксембург занимает место Минервы, гнева которой боялись жители Трои. Ведь на вопрос Дванова, обращённый к Копенкину, кто ему дороже «Чевенгур или Роза Люксембург?» , Копенкин с испугом ответил: «Роза, товарищ Дванов. В ней коммунизма было побольше, чем в Чевенгуре, оттого её и убила буржуазия, а город цел, хотя кругом одна стихия…».

Для читателя, не знакомого с романом «Чевенгур», воспроизведу несколько штрихов из его сюжетной линии. Судьба свела в один круг революционной страды трёх человек: наивного мечтателя Сашу Дванова, Прошку-Прокофия, подкулачника по своей врождённой натуре, и комиссара Копенкина. Есть в романе немало и других действующих лиц, но главным его персонажем выступает конь Копенкина Пролетарская сила. Этот конь запросто ломал хребты и рёбра тех лошадей, на которых скакали противники коммунизма. Но случилась беда: Копенкин был смертельно ранен, и конь его должен был сам решать свою судьбу. В романе даётся красочное описание сцены, на которой вершится эта судьба.

«Пролетарская Сила подняла его тело за шинель и понесла куда-то в своё родное место на степной забытой свободе. Дванов шёл за лошадью следом, пока в шинели не разорвались тесёмки, и тогда Копенкин очутился полуголый, взрытый ранами больше, чем укрытый одеждой. Лошадь обнюхала скончавшегося и с жадностью начала облизывать кровь и жидкость из провалов ран, чтобы поделить с павшим спутником его последнее достояние и уменьшить смертный гной. Дванов поднялся на Пролетарскую Силу и тронул её в открытую степную ночь. Он ехал до утра, не торопя лошади; иногда Пролетарская сила останавливалась, оглядываясь обратно и слушала, но Копенкин молчал в оставленной темноте; и лошадь сама начала шагать вперёд».

Пролетарская сила подвезла Дванова к озеру Мутево, в котором когда-то утонул его отец, и затем отправилась на Чевенгур. «Туда она явилась на третьи сутки после ухода с Двановым, потому что долго лежала и спала в одной лощине, а выспавшись, забыла дорогу и блуждала по целине, пока её не привлёк к себе голосом Карчук, шедший с одним стариком тоже в Чевенгур. <…> В Чевенгуре Карчук и Захар Павлович никого из людей не нашли, в городе было пусто и скучно, только в одном месте, близ кирпичного дома, сидел Прошка и плакал среди всего доставшегося ему имущества».

Пролетарская сила ─ символ марксистского учения, о котором В.И. Ленин в порядке подготовки революции писал: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Плоды её «созидания» ─ опустевший город Чевенгур.

Андрей Платонов своевременно расстался с коммунистическим проектом Чевенгура. Но величие его как гениального писателя, историка и публициста состоит в другом. Он высветил глубокую историческую аналогию между теми катастрофическими событиями, что разворачивались на его глазах, и теми, которые за далью времён воспринимались многими как нечто нереальное, сотворённое мифическим воображением древних сказителей.

24 марта 2012 года

Количество показов: 8525
Автор:  Л.Г. Антипенко